Всё так же не говоря ни слова, помыл и протёр три ножа и выдал каждой из японок. И только после этого почувствовал ужасную усталость. Ещё бы, полдня пришлось колотить всех на татами, да вдобавок потом заставили ехать на вокзал после всего трёх часов сна.
С трудом подавляя зевоту, поклонился японкам и предупредил мать:
— Я пойду к себе, завтра вставать рано.
— Куда тебе вставать? Отоспись лучше, — тут же принялась она со мной спорить. Да, мать желала как лучше, но она не права.
— Точно не лучше — мне надо в додзё сходить. Через неделю ведь финал, а я и отборочные то еле-еле сумел затащить, — чёрт, словечко из родного мира прорвалось!
— Пропустишь денёк, ничего страшного.
— Да ничего, успею выспаться, — помахал я ей рукой и поднялся по лестнице до своей комнаты.
Да, один денёк пропустить всегда не страшно. Но за одним днём всегда идёт другой, третий… а потом ты обнаруживаешь себя тридцатипятилетним, задыхающимся от спровоцированных ожирением проблем со здоровьем. А ведь их можно было избежать ещё в детстве. Но стоит лишь поддаться лени хоть один раз в череде рабочих дней — и она пожирает тебя всего без остатка. В новой жизни я старался каждый день провести так, чтобы от него была хоть какая-то минимальная польза. Исключение — семейные праздники. Просто чтобы не плодить конфликты с роднёй на ровном месте.
Дойдя до кровати, я кое-как стянул с себя одежду и завалился в мягкую постель, практически мгновенно уснув. И снились мне вновь горящие пустоши, полные каких-то непонятных, даже жутких тварей. Но усталость была такой, что подниматься после каждого кошмара не хватало сил, и я вновь проваливался к каким-то чертям.
Наутро ощущал себя совершенно разбитым, но всё же, собрав волю в кулак, пошёл на тренировку. Про гостей нашего дома, мирно спящих, я совершенно позабыл. Да и не волновали они меня в тот момент, если быть честным. В голове крутилась только одна мысль. Как перетерпеть две тренировки за день.
Успел прийти в додзё до начала утренней тренировки, на которую один за другим стягивались юноши и девушки. В их числе и мои школьные товарищи.
Толик похлопал меня по плечу после обмена приветствиями:
— Ну ты конечно дал вчера жару! Бедный Фокин теперь с сотрясением лежит, — видно было, что проигравшему он нисколько не сочувствует.
— А у меня теперь пятка болит из-за него. Крепкий гад! — пожаловался я своему лучшему другу. Та действительно побаливала, но не настолько, чтобы жаловаться.
