). Но это далеко не то же самое, что способность полностью понимать сложные предложения. Выполнение инструкций, например, выраженных в форме рекурсивных предложений, может быть первым шагом к овладению или развитию рекурсии, и только. Способность произносить сложные синтаксические конструкции должна предшествовать сложному мышлению, иначе никто не сможет полностью понять сказанное другими.
Но как может появиться такая способность? Как вообще можно думать о том, чего не умеешь сказать? Наверное, один из вариантов состоит в планировании событий внутри событий с помощью картинок внутри картинок, чем пользуются многие современные люди, выстраивая мысли в виде больших историй, которые хоть и составлены из простых предложений, но сплетаются в сложные мысли:
Джон рыбачит. Билл рыбачит.
Джон ловит рыба. Билл останавливается.
Билл ест Джон рыба. Билл возвращается.
Джон возвращается тогда же.
Эта история, полностью составленная из несложных предложений, рассказывает о том, что Джон пошел на рыбалку, а потом или в то же время, в зависимости от контекста, Билл пошел на рыбалку. Джон поймал рыбу раньше Билла. Поэтому Билл перестал рыбачить и съел рыбу вместе с Джоном. Билл решил закончить рыбалку и вернулся домой. Джон вернулся домой вместе с ним. В действительности есть множество языков, в которых простые предложения точно так же сплетаются в сложные истории.
Еще один пример сложного мышления без сложных предложений — это выполнение сложных задач или планирование без вербального формулирования, например плетение корзины. Как показывает гипотетическая история о рыбалке, для сложного мышления или формулирования сложных историй необязательны сложные предложения. Сложное мышление может позволить произносить сложные предложения, но сами сложные предложения для сложного мышления не требуются. Обратное утверждение, однако, будет неверно. Необходимо обладать мышлением, способным генерировать сложные смыслы, чтобы понять сложное предложение.
С другой стороны, сложный синтаксис мог бы распространиться по всей популяции благодаря половому отбору. Представителям противоположного пола могли нравиться мелодичные переливы сложных предложений, вследствие чего они бы чаще спаривались с мистером или мисс Синтаксис, распространяя синтаксис-гены. Но такое маловероятно. Для сложных предложений обычно нужны слова, указывающие на их сложность. Сами эти слова, однако, вне сложного синтаксиса, о наличии которого они сообщают, преимущественно никакого смысла не имеют.
