24 октября 1991 года Верховный Совет РСФСР объявил незаконным назначение в Чечне на 27 октября президентских парламентских выборов. Но по итогам голосования Президентом Чеченской республики — независимого государства — был провозглашен сорокасемилетний генерал военно-воздушных сил Джохар Дудаев.
Ельцин 7 ноября подписал указ о введении чрезвычайного положения в Чечено-Ингушетии. И… уехал отдыхать в Завидово. На хозяйстве остался Руцкой, который пять суток не мог дозвониться к Ельцину. ЧП пришлось отменять… Дудаев своим приказом признал его незаконным, ввел на территории республики военное положение, назначил военных министров, воинским частям было приказано перейти на сторону Чечни.
Девиз горцев «каждый дом — неприступная крепость» подхватило всё население. Из тюрем выпускались заключенные, которым немедленно вручалось оружие… Дудаев грозил превратить Москву в «зону бедствия», заслать туда снайперов, террористов с целью ликвидации Руцкого и его помощников…
Надежды на успех рассеялись. 9 ноября в Грозном прошла церемония инаугурации Дудаева. Более ста тысяч завершили митинг стрельбой в воздух. По мановению волшебной палочки горцев Дудаев был вознесен в ранг общепризнанного национального лидера.
Ельцин вскоре понял, что введение чрезвычайного положения в Чечено-Ингушетии было ошибочным… Так зародилась чеченская «бона партия», которой еще предстояло через три года в решающей военной схватке сразиться с Москвой!..
— Желторотая демократия! — проворчал Игорь. — Дрожащие от отваги слабаки… Бездарный политик Ельцин…
— Националисты… — хладнокровно заметила жена.
— Поганые политические тусовки. И в Москве, и в Грозном… Ельцин всегда спекулировал на угрозе коммунистического реванша. Дудаев — на российской имперской угрозе, — заострил внимание на главном Игорь.
— Жаль… Жаль… К чему привели страну, — разволновалась Наташа.
— Толку так и эдак не будет, — сказал Москаленко.
— Тихо, Игорь… Передача начинается… — остановила его жена.
Она жадно смотрела на черный говорящий ящик. Что же он еще изречет?
— Я не верю никому, Игорь, — взвилась она, крепко пожимая тонкими пальцами руку мужа. — Войска превратили Грозный в такую же груду развалин, как фашисты Сталинград! Говорят, в городе не пройти по улицам. Огромное поле сплошных развалин. Все каменные здания разбомблены или обрушились. Варвары… Вице-президент Руцкой недаром предупреждал об опасности…
Радио передавало сухие, как протокол, ужасные вес-ти:«… Из Грозного поступили сведения о новых ударах российской авиации по объектам чеченской столицы и ее пригородам. Продудаевские вооруженные формирования контролировали ситуацию в густонаселенных кварталах Грозного, что затрудняло проведение операций по их разоружению. Отмечалась особая жестокость наемных банд, состоящих из афганских моджахедов, азербайджанских боевиков, украинских и прибалтийских ультранационалистов… «Вашингтон пост» о русском генерале Иване Бабичеве: «Он не желал воевать с мирным населением Чечни, что, по его заявлению, означало нарушение Конституции России. Среднего возраста и пожилые чеченские женщины ответили на это слезами радости, они обнимали генерала. Вместе с женщинами на середине дороги стояли распевающие молитвы мужчины…»
