— Рассказывай, Натуля! Я им, бляха-муха, покажу! — выкрикнул он. Игорь, натужно дыша, поцеловал жену куда-то в затылок.
— «Духи» творили чудеса, не подвластные человеческому разуму, — продолжала Наташа. — Они кромсали пленных на куски, потом загружали останки в мешки и навьючивали на ослика. Эти подлецы, понимаете, выводили его на дорогу, ведущую к советской части, давали пинка — и тот шел до самых ворот полка.
В квартире воцарилась тишина.
Игорь налил себе стаканчик вина, опрокинул, не моргнув ни разу. Как-то неестественно весь передернулся от отвращения. В горле застрял комок — ни выплюнуть, ни проглотить.
Бывают людские мысли тяжелее гирь, которые по утрам поднимал Игорь. Острая боль в затылке, стук в висках — все это недаром.
— Ох, сердце разрывается от содеянного «духами»! Тринадцать тысяч парней нашли там последний приют, сорок тысяч вернулись искалеченными или ранеными. — Наташа буравила крохотными карими очами окружающих, ее подбородок дрожал. — А еще у душманов были излюбленные пытки. Они пленного сажали на кувшин, в которого запускали ужа. Представляете себе, а? Подворачивавшись часок-другой внутри сосуда, он вползал в пленного, продираюсь по кишкам… Знаете, уж застревал наконец там… От психологического кошмара и болевого шока пленный отправлялся на тот свет. Или вот… вот… трудно передать… вот офицеру «духи» шомполом проткнули глаз, а он, собрав последние силы, рванулся вперед. Шомпол рассек его до мозга…
— Правда, она горчит… Наши парни тоже мстили в ответ, дай боже! — взгляд Юрия Рожкова наткнулся на побелевшее лицо Лидии Игнатьевы, и они смотрели друг на друга, словно играли в гляделки. — Наши за бандюгами гонялись, обыскивали кишлаки, в расход пускали всех подряд. Боялись панически «духи», когда петлю либо удавку применяли к ним солдаты. По их поверью, душа погибшего не успевала покинуть тело через горло. А для мусульманина кара эта позорна… Бородачи часто уходили в «кяризу» — подземные колодцы, тянувшиеся на десятки километров. Ловить их было там трудно. Нашли способ выкуривания, подгоняли к «кяризу» бензовоз и сливали вниз топливо. Пирофакелом поджигали колодец, который полыхал огнем в клубах черного дыма. «Духи», словно дьяволы из преисподней, выпрыгивали оттуда. Здесь им наши хребты ломали, черепа раскалывали…
— Господи наш, Иисусе Христос, спаси и помилуй! — запричитала Мария Ивановна и по ее морщинистой щеке покатились слезы.
— Слабонервных прошу не слушать… Дерьма хватает… А может это месть? Бывало, советские солдаты насиловали афганок и стаскивали их в колодцы во дворе, а вслед швыряли лимонки. От взрыва обваливались стены колодца — следы заметены… — Голос Рожкова сорвался. —
