- Это недолго продлится. У меня такое чувство, что дело раскроется в целой серии здешних преступлений. Если, конечно, меня до этого отсюда не выставят...
- Будем надеяться.
- И все-таки надо бы поспешить... Раскроется в "комплексе"... - Я заметил, что единственный человек, которому я мог бы сейчас охотно рассказать о своих планах, была эта, в сущности, мало знакомая мне женщина. А отнюдь не моя жена. - Как все преступления, совершенные устойчивой группой.
- Вы считаете, Пухова убила устойчивая группа?
В отличие от Анны, разговаривая, моя жена быстро все смекала и быстро-быстро задавала вопросы мне, словно стремилась поскорее освободить меня от необходимости продолжать. Я укладывался в короткие, отведенные для ответов секунды, но после разговоров с нею я часто чувствовал себя так, словно мою душу поспешно и не очень деликатно обыскали.
- Да, так мне кажется. Многое тут странно.
- Странно? - Светло-синие под черными длинными ресницами глаза смотрели ласково-любопытно. Анна не торопила меня. Мы словно много лет знали друг друга.
- Я встречался с женой Умара Кулиева... Она сейчас в Москве. Кулиева могла бы многое рассказать.
- Только она вряд ли решится. - Как в каждой женщине, в Анне жил природный следователь, сыщик от бога.
- И все-таки одну вещь Кулиева сказала. Мазут переправлял записку из тюрьмы от ее мужа...
- От приговоренного к смерти? И такое бывает?
Анна качнула плечами, поправила висевшую на спинке стула сумочку движения ее были удивительно гибки, мне доставляло удовольствие наблюдать за ней.
- Ты лучше знаешь здешнюю жизнь... - сказал я, вглядываясь в желтоватые волокнистые растения на дне тарелки.
- Знаю только, что она не скажет тебе всей правды. У нас все разуверились. Человек жалуется утром должностному лицу на мерзавца, а вечером тот, на кого он жалуется, уже в курсе дела. И расплата грядет.
- Я, честно, не очень-то в это верю. Хотя многие говорят то же. Ну, хоть один пример у тебя есть?
- Но ведь и у меня только одна жизнь... - Она улыбнулась.
Официантка снова приблизилась. Она принесла что-то рыбноконсервное, выловленное в чужих морях и привезенное за тысячи верст. Свежую рыбу нашего моря достать к столу можно было только из-под прилавка.
- Хоть один пример! - напомнил я, когда официантка удалилась.
- Ты видел, когда хоронили Пухова, на кладбище... Со мной стояла женщина. С черным бантом...
- Вдова Ветлугина?
- Ты с ней знаком? - Анна удивилась. - Она, кстати, здесь, в ресторане. Не оборачивайся. Третий столик за твоей спиной... - Мы незаметно перешли на "ты".
