– Не подмазывайтесь ко мне.
– Чепуха! Повторяю еще раз: за пять лет я совершенно не поправился. Сядь и достань блокнот. Мы представим соглашение в виде письма, адресованного всем сразу. И они смогут подписать наш экземпляр. А вот «Сладости» мы, пожалуй, исключим, – Вулф скорчил недовольную рожу, – и добавим два процента и пятьсот долларов Федеральной радиовещательной компании.
Что мы и сделали.
К тому времени как Фриц позвал нас обедать, нам уже успели позвонить Дебора Коппел и остальные. Итак, вечеринка была назначена.
На первом этаже старого дома Вулфа из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице, неподалеку от Гудзона, четыре комнаты. Если войти в дом через парадную дверь, поднявшись на крыльцо, то справа можно увидеть массивную старинную дубовую вешалку с зеркалом, лифт, лестницу и дверь в столовую. Слева расположены двери в гостиную, которой мы не так уж часто пользуемся, и в кабинет. Дверь в кухню находится в конце коридора.
Кабинет вдвое больше любой другой комнаты в доме. Это, в сущности, наша гостиная, и, поскольку Вулф в основном проводит время именно тут, пришлось уступить ему право расставлять мебель и аксессуары по своему усмотрению: ни одна вещь не может здесь остаться, если ему неприятно на нее смотреть. Ему нравится контраст между письменным столом вишневого дерева и изготовленным по эскизам Мейера креслом с обивкой тканью из кардной пряжи. Ярко-желтую обивку дивана приходится чистить два раза в неделю, но Вулфу нравится канареечный цвет. Стоящий возле полок трехфутовый глобус слишком большой даже для такой просторной комнаты, но Вулфу нравится на него смотреть. Он так любит удобные кресла, других в доме не держит, хотя сидит исключительно в своем.
Итак, в тот вечер некоторые из наших гостей хорошо устроились, по крайней мере, по мнению остальных. Гостей было девять: шестеро – званых и трое – незваных.
Из восьми человек, обещанных мне Деборой Коппел, не было лишь Нэнсили Шеферд, которую не известили, и профессора Ф. О. Саварезе, не сумевшего прийти. Тремя незваными гостями оказались Андерсон и Оуэн – президент «Старлайта» и пиар-менеджер соответственно, которых поначалу я не пустил дальше крыльца, а также Бич, вице-президент «Старлайта».
В девять вечера компания уже была в сборе, и присутствующие, заняв свои места, смотрели на Вулфа. Все прошло гладко, если не считать незначительных трений, возникших между мной и Андерсоном. Лучшим креслом, не считая того, на котором сидел Вулф, было красное кожаное, стоявшее возле письменного стола Вулфа. Андерсон с ходу его приметил и поспешил занять. А когда я вежливо попросил Андерсона переместиться в другой конец комнаты, он на меня окрысился, заявив, что ему и здесь неплохо.
