Я с облегчением вздохнула.
– Что произошло? – спросила я, все еще не в силах поверить, что наш пес мог напасть на члена семьи. Бо обожал Итана, расстраивался, если мальчонку ругали. Я наблюдала, как Итан тянул Бо за уши, шерсть и хвост, а тот лишь облизывал его в ответ. Однажды я увидела, как Бо осторожно взял Итана за рукав и оттащил от дороги. Наша немецкая овчарка могла вселить ужас в белок и оленей, но в доме он никогда ни на кого не склабился. – С чего Бо так взбесился?
Мама покачала головой:
– Не знаю. Люк увидел, как Бо побежал вверх по лестнице, затем услышал крик Итана. Когда поднялся наверх, то увидел, как Бо тащил Итана по полу. Лицо у него было сильно поцарапано, на руке – следы укусов.
Кровь застыла в жилах. Я представила, как Итана терзают, какой ужас он, должно быть, пережил, когда наш прежде заслуживающий доверия пес напал на него. В это сложно было поверить, фильм ужасов какой-то. Я понимала, что мама в шоке не меньше меня, она полностью доверяла Бо.
Тем не менее мама держалась, это было видно по тесно сжатым губам. Она что-то не договаривала, и кажется, я знала, что именно.
– Что с Бо?
Ее глаза наполнились слезами, и сердце мое сжалось.
– Мы не можем позволить, чтобы рядом жил опасный пес, Мег, – ответила она голосом, буквально умоляющим понять ее. – Если Итан спросит, скажем, что нашли для Бо другой дом. – Она глубоко вздохнула и крепко вцепилась в руль, не глядя на меня. – Для безопасности нашей семьи, Меган. Не вини отца. Он привез Итана домой, а потом отвел Бо к водоему.
Ужин в тот вечер прошел в напряженном молчании. Я злилась на обоих родителей: на Люка за то, что сделал, на маму за то, что допустила это. Я отказывалась с ними разговаривать. Они с Люком общались, обсуждали всякую ерунду; Итан сидел молча, обнимая Ушастика. Было непривычно: обычно Бо расхаживал вокруг стола, клянча еду. Извинившись, я первой ушла к себе в комнату и хлопнула дверью.
Я плюхнулась на кровать и стала вспоминать, как Бо сворачивался калачиком рядом со мной, незаменимый и заботливый. Он никогда никого ни о чем не просил, просто хотел был рядом и заботиться о своих подопечных. А теперь его нет, и дом казался таким пустым.
Так хотелось с кем-то поговорить. Думала позвонить Робби, пожаловаться, как все несправедливо, но у его родителей – видимо, еще более замкнутых, чем мои, – не было ни телефона, ни даже компьютера. Как и у самого Робби. К слову, о средневековье. Нам приходилось договариваться о встрече еще в школе, ну, либо он просто заявлялся под моим окном, пройдя все два километра от своего дома пешком. Еще одна настоящая заноза в заднице, которую я намеревалась вытащить, когда у меня появится собственная машина. Мама с Люком не могут вечно держать меня в этом изолированном пузыре. Вот накоплю и куплю телефоны нам обоим, и плевать, что говорит Люк. Все эти бредни про то, что «технологии – зло», уже устарели.
