— Тридцать семь.
— Молодой?
— Шестнадцать!
— Баран восемь?
— Да. А если пожелаете, то и несколько коз найдется.
Такой разговор доносился до Дамдина, который стоял неподалеку, держа свою лошадь на поводу. Она, спасаясь от оводов, тыкалась в него мордой и мешала слушать.
— Какой цена баран продавать? — спросил вдруг сухощавый китаец, сплевывая скорлупу от семечек.
— Давайте договариваться, — сказал Цокзол.
Рябой тут же вмешался:
— На базаре дорого продавать нету. Два дня, потом праздник. Время нету вам продавать.
«Хочешь, чтобы все было по-твоему? Так и знал, что будешь гнуть свое, но только я, брат, на базаре не однажды толкался. Бывало, выигрывал, бывало, и проигрывал», — подумал про себя Цокзол и сказал:
— Для торговли время сейчас благоприятное. Овца нынче дорого будет стоить!
Жамьян весело рассмеялся, затянулся трубкой и поддержал его:
— Мы насиловать не будем… Надо — берите! Не надо — не берите!
Рыжий стал о чем-то перешептываться с китайцами. «Вот черти! Сговорились! Видать, привыкли здесь обирать караванщиков из дальних мест. Ни стыда ни совести у них, видать, не осталось!» — думал Цокзол. Затем он подошел к Жамьяну и тихо спросил:
— Что же делать?
— Продавать так продавать, — ответил тот.
— Да и я так считаю, но как бы не продешевить… Мы ведь почти у цели… Обидно будет…
Тут его прервал рябой:
— Цена готова?.. Говорил друг друга?
Цокзол косо взглянул на него и ответил:
— Да! Договорились, но сначала хотелось бы вас послушать.
Цокзол привык торговать скотом на базаре, где всегда было шумно и многолюдно. Там-то уж можно было и себя показать, и товар свой похвалить (он приезжал всегда с отборным скотом), а тут ничего этого не было. Поэтому он не испытывал никакого удовольствия от торговли.
Рябой, видимо заметив его настроение, улыбнулся и весьма дружелюбно сказал:
— Аксакал! О чем это так думать?
У Цокзола его слова вызвали отвращение, и он подумал: «И этот туда же, болтун эдакий! А сам-то ты на что способен?»
— Вот пройдохи! Думаете нас провести? — в сердцах бросил Жамьян и широко улыбнулся.
Дамдину интересно было наблюдать, как идет торговля, и поэтому он старался держаться поближе.
— Ладно, ладно! Если начистоту, то молодняк берем по сорок тугриков, а маток — по шестьдесят пять, — вставил рыжий.
— Если у тебя самого есть овцы, давай я их у тебя куплю по твоей цене, — с расстановкой ответил Цокзол.
Затем он подошел к своему коню и, собираясь вскочить на него, обратился к своим:
— Делать нечего. Не будем тратить время впустую. Давайте трогаться, пока солнце высоко.
