Десять минут, пятнадцать. Конечно, я не просто так сидел, изучая обстановку, а ещё и перебрасывался этак лениво фразами с Гариком, тем самым «барменом» с пудовыми кулачищами. Периодически посматривал на часы, тем самым показывая, что слежу за временем и не слишком доволен отсутствием того, кого якобы тут ожидаю.
- Похоже, сегодня не придёт,- говорю словно бы сам себе. – Ничего, может тогда завтра. У вас тут как, часам этак к восьми не особо шумная толпа?
- Шумят, но место есть. Может столик тогда оставить?
- По ситуации видно будет, - неопределённо махнул я рукой. – Но если вдруг, то за отдельную плату. Я думаю, найти сможешь.
- Ага, - сверкнул тот стальной фиксой в ряду довольно неплохих зубов.
- Вот и отлично. А пока выйду ка я лучше не через ту дверь, через которую вошёл. Реально?
- Через служебку. Пойдем, покажу.
Собственно, это мне и требовалось – узнать, где именно находится выход для персонала. Не снаружи – это уже проверил – а именно изнутри, чтоб не плутать, случись что. Сам же вопрос и тени сомнений у Гарика не вызвал. Наверняка привык к тому. что особо ценную по тутошним меркам клиентуру, случись, к примеру, внезапный визит ментов, таким вот образом выводит из-под лишнего внимания, особенно за толику финансовую.
Готово. Я буквально вздохнул полной грудью, оказавшись на улице, вне этого клятого «Якоря». Обычный городской воздух показался свежайшим, словно бы на морском берегу или в приэльбрусье. Контраст, однако! Ладно, всё, что хотел, я уже сделал, а посему пойду до дому, до хаты. Ах да, может ещё по дороге в магазин зайду… в детский. Знаю себя, вот что нужное точно не забуду, а разная мелочёвка может из разу в раз выпадать, словно и не было.
Апрель 1992 года
Некоторые люди умеют одним видом своим, одной правильно-занудной рожей испортить даже самое хорошее настроение. Этакий особо извращённый антиталант, по иному и не выразиться. Братец Миша относился как раз к такой категории. В этом я убедился, получив возможность сопоставить память и самую что ни на есть реальность, данную нам в ощущениях.
Причина очередного взбрыка родственничка была абсурдной по самое не балуйся. Хреново чудище попробовало докопаться до того, что я, видите ли, изволю жить не по средствам, а значит должен немедленно раскаяться и, посыпав голову пеплом, немедленно перейти на подобающий нищему студенту образ жизни, одежды и питания.
