Директору было нечего сказать. А что можно было сказать на такую историю? Хосе, Хуан, а вместе с ними и директор — все закурили. Сказав, что два месяца назад он работал во Вьетнаме, Хосе протянул мне вьетнамские сигареты. «Спасибо, не надо», — ответил я, тогда он протянул мне японские сигареты: мол, по пути заскочил в Японию. Делать нечего, я угостился сигаретой. «Севен страйк» — такая надпись на английском языке была на сигарете. 7 STRIKE. Между тем дождь перестал. «В Корее много работы?» — спросил Хуан. Выпустив длинную струю дыма, директор ответил: «А как же».
«Спасибо вам за все», — сказал Хосе и в сопровождении Хуана и других родственников вернулся к лодкам. Директор задумчиво спросил у поднявшегося на лодку Хосе: «Как вам такая жизнь?» — «А… да… на ваш вопрос… я мог бы сказать… но… если так… тогда опять же… и так, и эдак… как-то так, — с таким выражением НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛ Хосе. «Мир един», — неожиданно подняв палец вверх, подмигнул Хуан. Хосе подал сигнал, и весь отряд начал дружно педалировать. В ту же секунду водохранилище, как хорошо сконструированный оперный театр, подхватило этот звук, сфокусировало, снова рассеяло и вернуло его нам прекрасным хоровым пением. Это была настоящая опера:
Тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон, тан-чик-фон.
И лодки-утки взлетели. Хосе и Хуан помахали руками. Почему бы и нет — мы помахали им в ответ. Мы обалдели. Постепенно лодки-утки уменьшились до размера гусей и начали выстраиваться звеном. В сторону Китая… медленно уменьшаясь, потянулось звено в виде буквы «V». Я молча закурил «Севен страйк».
И прошло три года. Наше водохранилище стало секретным перевалочным пунктом СГМЛУ. Как существует отдельная электросеть, по которой бежит электроток по ночному тарифу, так и у людей, летающих на лодках-утках, была их собственная сеть: буквально, Союз Граждан Мира был переполнен разными людьми из разных стран. Мы встретили шесть вьетнамских семей, направлявшихся в Штаты, а также имели возможность встретиться с двумя иракцами, которые летели в Японию, с семьюдесятью перуанцами, державшими курс на Пекин, а также с девятью гражданами Восточного Тимора, прибывшими в Южную Корею. Последние и вовсе бросили якорь у нас, проработали в Корее год, а потом махнули на Филиппины. И это было неплохо, хотя бы с точки зрения прибыли. Пусть и недорого, мы брали плату за швартовку, а также продавали им разные хозтовары, кофе, доширак, гамбургеры и другие снеки. Для граждан мира английский язык был основой основ, поэтому мы не испытывали особых трудностей. Незнакомая некогда «тан-чик-фон» опера стала для нас привычной. Но…
