После ужина тем вечером Вульф попросил меня взять блокнот и снова зачитать ему записи о моем визите к Мануэлю, а также то немногое, что о младшем Кимболле рассказали Сара и Ларри Барстоу. Мы долго обсуждали его и пришли к кое-каким выводам. Рассмотрели даже вероятность того, что Барстоу отнюдь не случайно пришлось одолжить драйвер у старшего Кимболла, задумавшего убийство, хотя это и была, конечно же, сущая бессмыслица. Я заикнулся про Мануэля, однако Вульф потребовал серьезных доказательств. Пришлось признать, что я не могу предъявить не то что улик, но даже причин его подозревать. Насколько я понимал, с той же вероятностью убийцей мог оказаться любой другой член клуба «Грин медоу», имеющий возможность забраться в шкафчик старшего Кимболла. «И все-таки, – настаивал я, – будь он моим сыном, я отправил бы его в кругосветку и построил ограждение через весь Тихий океан, чтобы он не смог пробраться назад».
Перед отходом ко сну Вульф вновь обрисовал мою программу на следующий день. Ее первый пункт меня не особо заботил. Конечно же, он был прав насчет того, что мальчишки наверняка все разболтают и слухи дойдут до Андерсона. И раз уж этого не избежать, нам стоило уведомить его первыми. Я мог выполнить это поручение в порядке благотворительности и все равно поспеть в контору Кимболла почти к самому его прибытию с Центрального вокзала.
Поэтому раннее утро вновь застало меня в родстере, мчащемся по направлению к Уайт-Плейнсу. Я даже мечтал, чтобы ко мне прицепился тот же самый патрульный. Вот было бы классно. Я скормил бы ему прежнюю байку и, может, на этот раз имел бы удовольствие заполучить эскорт до самого здания суда. Однако от Вудлона до моста на Мэйн-стрит на глаза мне не попалось ничего более волнующего, нежели белка, взбирающаяся на дерево.
Я тащился по Мэйн-стрит за тремя неуклюжими автобусами, словно пони за слонами на цирковом параде, когда мне в голову пришла идея. И она мне весьма понравилась. Вульф, кажется, воображал, будто может заполучить к себе в кабинет любого, от далай-ламы до Аль Капоне, стоит только отдать мне приказ да немного подождать. Но мой весьма обширный опыт подсказывал, что никогда не угадаешь наперед, на что натолкнешься, – может, на кого-нибудь с сорока парами ног, не желающих переступать в нужном направлении. И вот теперь я должен был не только выдернуть известного зернового брокера из его конторы сразу по возвращении после недельной отлучки, но и донести до окружного прокурора в его логове откровение, которое, возможно, чревато сомнительным удовольствием столкнуться у дверей кабинета Э. Д. Кимболла с Корбеттом или другим блюстителем закона. И что же в этом будет хорошего?
