Секретная почта | страница 58



Воцарилась тишина. Струя холодного воздуха из сеней рассеивала дым, который извивался большими клубами, поднимался к потолку, прятался под столом.

«Сейчас швырнет гранату», — подумал Даниэлюс. Он занял новую позицию у стенки — подальше от окна.

Сквозь изукрашенное ледяными цветами стекло не было видно, что творится на улице. Только ухнул ветер, подергал отставшую у стрехи доску, зазвенел в проволоке антенны.

Ружье теперь уже не поможет. Даниэлюс отшвырнул его на теткину кровать. Двустволка увязла в высоких подушках. А парень схватился за топор.

«Хочешь — лезь в окно, в двери — встречу тебя одинаково».

Молчанье и ожиданье истомили Даниэлюса. По плечам прошла легкая дрожь. Парень долго и жадно пил из ведра холодную воду. Посредине кухонного пола валялась чужая ушанка, какие-то обломки, у порога поблескивала кровавая лужица.

Полчаса спустя приковылял Тамошюс с пустым ягдташем, с ружьем на плече, печально помаргивая здоровым глазом. От дядюшки разило самогоном. На дворе мело, погода не годилась для охоты. Потому Тамошюс и выпил малость.

Но старик сразу встрепенулся, как только узнал о происшедшем. Опытный следопыт, Тамошюс установил, что рассыпанные кусочки железа — обломки пистолетного прицела. «Кабаний» заряд сбил целик, а потом попал куда надо.

— Сам своими руками отливал этот жакан. Вижу, Даниэлюс, братец ты мой… В хорошие руки попал «Людовик»!

Тамошюс по кровавому следу за ольховником обнаружил место — там лежал бандит и кто-то его перевязывал. Потом Вермахта тащили волоком. Часто останавливались передохнуть.

Брошенные вещи, кровь, извалянный снег — все говорило о том, что бешеный волк совершал свой последний путь.

Разбушевалась метель. Снег замел следы.

Не отыскался след и весной. Никто в округе больше не встречал Вермахта. Люди вздохнули с облегчением.

Почти десять лет спустя мне довелось побывать в отдаленном городке. Была устроена плановая охота с загонщиками. Тут я и познакомился с Тамошюсом, основательно постаревшим, но еще подвижным и крепким. А старик познакомил меня со своим зятем Даниэлюсом Кряуной, который по-прежнему пользовался «Людовиком», но уже с полным патронташем. Во время второго загона Кряуна подстрелил красавицу лису. В свою сумку он сунул лисицу так, как подобает опытному охотнику: головою вниз, чтобы кровью не испортить шкурки. А хвост — пышный, золотистый царский хвост лисы он выставил наружу. Когда Даниэлюс шагал, лисий хвост соблазнительно развевался, вызывая зависть у неудачливых участников охоты.