Кто мог подумать, что ветер, поднявший пыль на поле, принесет ему счастье?
Через две недели связал Игнас свое добро и поселился в селе у портнихи Моники. Хоть девушка и старше его была, да разве любовь в паспорт заглядывает.
Гости на свадьбе два дня гуляли. Моника сшила себе чудесное голубое платье, усыпанное серебряными звездочками. Оно было ей очень к лицу, ну точь-в-точь как та сказочная царевна, которую спас от когтей дракона храбрый юноша охотник. Игнас, в рубашке с белым накрахмаленным воротничком (хоть тот и тер ему шею), глаз не сводил с румяных щечек своей Моники и нежно прижимал ее к себе.
После свадьбы Игнас связал в узел свою постель и ушел из общежития трактористов, поселившись в ближайшем селе у Моники. Хоть она и была на четыре года старше мужа, однако неужели мерой настоящей любви может быть бумажный паспорт с его холодными казенными записями.
Прожили они годик-другой людям на зависть. Всегда в свободное время вместе, будто оторваться друг от друга не могут, словно какой-то тайный клад нашли.
Однажды Моника шила пальто жене заведующего кооперативом. Сшила не хуже, чем в городе, — в нем пожилая женщина казалась помолодевшей. Та в благодарность пообещала Монике устроить мужа продавцом. Моника с тех пор стала день и ночь пилить мужа:
— Вечно грязный как черт… Даже по ночам на полях пропадаешь… Весь газолином провонял… Кому понравится вонь? И подушки всегда в масле, ничем пятен не выведешь…
— Ты ведь знала, за кого замуж выходишь, — усмехнулся Игнас.
— Только нищим на твоих машинах ездить… — не сдавалась Моника. — Неужели так и жить будем, с места не сдвинемся?
— Что же ты советуешь?
— Есть местечко свободное… Работал там один человек, теперь его в колбасный цех перевели. На его должность двое или трое просятся… Там и чисто, и доходно.
— Что же это за место золотое?
Моника повела его в поселок. На перекрестке двух улиц стояла зеленая будка, сбитая из досок, маленькая, как скворечня. Над оконцем бумажный лоскут:
«Работаем и скупаем по вторникам, средам, пятницам».
— Тут? — Игнас даже рот раскрыл от удивления.
Он давно знал, что туда сдают всякое тряпье, резину, бумагу, старое железо — словом, все то, что людям не нужно.
— А сколько у нас свободного времени будет, милый мой Игнас!.. — уговаривала его Моника. — Теперь у тебя все время пост, лишь по большим праздникам домой возвращаешься, весь грязный, осунувшийся.
Игнас все еще продолжал глядеть на зеленую будку и не мог прийти в себя от удивления.
