Варненас вынимает из кармана связку ключей. Звякая ключами, как колокольчиком, они молча идут. Поднимаются на несколько ступеней, останавливаются у железных дверей, открывают их. Молча входят в машинный зал. Приторно пахнет маслом, вроде квашеных яблок. Дзидас оживляется и идет куда-то к стене. Он тянет шнур занавески. Щелкает пружина, и темная штора поднимается вверх. Розовый утренний свет льется через верхушки дубов. Свет окрашивает и выложенные белыми плитками стены зала. Они сверкают словно красноватый мрамор. Черные насосы, будто опустившиеся на колени великаны, склонив головы, как бы молятся в храме из розового мрамора.
Дзидас приносит жестянку с водой. Он склоняется над деревянным ящиком, недалеко от доски реостатов. В ящике пальма, распростершая широкие, длинные руки. Она благословляет стоящие на коленях, охваченные отчаянием насосы.
Механик заботливо льет из жестянки воду на чернозем, в который крепко вросла зеленая пальма.
— Ты была маленькой, а я был молодым… — говорит ей механик. — Ты хочешь жить, а есть люди, которые хотят твоей смерти…
Варненасу надоедает это монотонное и грустное бормотание Дзидаса. И он выпаливает:
— Но ты, Дзидас, надел свои лучшие брюки! Может, сегодня годовщина твоей свадьбы?
Дзидас лишь нетерпеливо дергает плечами.
Да, он на самом деле вырядился как на свадьбу: шляпа, хорошо отглаженные брюки из зеленого габардина, нарядные ботинки, даже галстук. Варненас только не понимает, где Дзидас забыл пиджак, почему надел засаленную брезентовую куртку.
— А где твоя жена, дети?
— Молятся… — ответил Дзидас.
— Зря. Лучше пусть поищут убежище. А если они здесь — выведи их. Наш погреб все равно завалит взрывом.
— Не идут. Говорят — где ты, там и мы…
Рассвело. Потеплело. Из бетонного склада вылезли дети Дзидаса. Они, как козлята, вскарабкались на обрыв, а потом кувырком скатились вниз. Над обрывом изредка с жужжаньем пролетала шальная пуля. Здесь же на дворе шипела керосинка. Женщины терли картофель на завтрак.
— Их еще нет… И не будет… — громко сообщил Варненас. Видно было, что настроение его стало лучше. — Ночью наши обошли с флангов. Немцы побоялись попасть в мешок. Удрали. В городе их уже нет. Шпарят в фатерлянд, как облезлые волки…
Откуда все это знает Варненас? Старый гусар запаса кое-что смыслит в военных делах. Он хочет успокоить и себя, и ближних, и тех жителей окружных улиц, которые теперь приходят с ведрами брать из резервуара воду. Люди жаждут хороших известий. Варненас охотно излагает свою стратегию. А сам про себя думает: «Если этой ночью ничего не произошло, то в следующую — наверняка».
