Другой способ пристыдить одиноких полностью противоположен идее «ты слишком независима, а значит, не настоящая женщина». Здесь любое проявление тоски означает, будто ты этакая поверхностная дурочка, которую мало что заботит помимо шопинга, педикюра и вопроса «Он позвонит?». Я и мои одинокие подруги не интересовались ни шопингом, ни педикюром, но мы дико стеснялись того, что жаждем любви.
Вот почему я так усердно работала для создания образа одиночки, которой нравится быть одной: «Эй, зацените мою очаровательную квартиру! Мою успешную карьеру! Моих гениальных друзей! Ага, я наслаждаюсь жизнью — здесь нет нужды в мужчинах!» (Хотя, как я уже говорила, я знала, что не могу разыгрывать эту карту слишком часто, чтобы Вселенная не решила, словно в моей идеальной жизни нет места для любви.)
Я не лгала. Большую часть времени я и правда была счастлива — или более-менее довольна жизнью. Хотя вообще-то я не пыталась оценить свое самочувствие, а просто жила: думала о сроках сдачи статей, заседаниях редакторов и планах на ужин. Мне нужно было держать в чистоте дом и кормить собаку. Все как у всех.
Но были вечера — те самые холодные январские субботние, — когда я смотрела в окно на заснеженные улицы и размышляла о жизни в одиночестве, которую не выбирала. Мне не нужны были приглашения на модные вечеринки или ужины в стильных ресторанах — мне даже не нравятся стильные рестораны. Я просто хотела, чтобы кто-нибудь сидел рядом со мной на диване, когда я смотрю плохое реалити-шоу. Кто-нибудь, с кем можно выпить пиво, заказать тайскую еду и обсудить, получит ли эта Кайла наконец по заслугам. Я просто хотела чертова мужа.
И от этого чувствовала себя ужасно. Признание, что я хотела мужа — что я вообще-то была в отчаянии от его отсутствия, — вызвало у меня ощущение, будто я подвела себя, подвела весь женский род. Не то чтобы кто-то из настоящих феминисток предполагал, что хотеть иметь партнера — неправильно. В мейлах, присланных Американской федерацией планирования семьи и Национальной организацией женщин, ничего не говорилось о том, стыдно или нет хотеть партнера на всю жизнь. Нет, дело было в бесконечных дискуссиях на тему «Приносит ли относительно недавно обретенная женщинами независимость настоящее счастье». Забавно, не правда ли? Свобода — это, пожалуй, самая священная ценность демократической страны — пока речь не заходит о равноправии. Тогда мы внезапно становимся холодными рационалистами, обсуждающими «за» и «против», словно диктатор эпохи холодной войны.
