Здесь же, на стене, Хаджар видел не просто подробную карту Чужих Земель, по размеру превышавших несколько регионов, но и окрестные территории — вплоть до, условно, северных границ Белого Дракона.
Как все это умещалось на кожаном обрывке размерами три метра на четыре?
Магия.
Причем очень могущественная и таинственная. Хаджар такого еще не встречал прежде. Стоило ему посмотреть на какой-то участок карты, как та разворачивалась перед его взором. Расширялась. Углублялась. Приобретала рельеф и буквально оживала. Хаджар мог ощутить запахи, услышать пение птиц и звуки зверей, скрип рессор, отдаленные голоса на самых разных языках. Его лицо ласкали ветра, а где-то вдалеке слышался шум рек и озер.
Но при этом карта, в реальности, оставалась все такой же “простой” и в чем-то даже невзрачной. Все, что ощущал и все, что видел Хаджар, происходило лишь в его разуме.
— Это старая магия, юноша, — произнес обладатель волшебных татуировок и посоха. Старейшина, который самым первым высказался против похода против Ордена Ворона. — Не пытайтесь понять — вашего образования не хватит даже для того, чтобы осознать, что перед вами вовсе не полотно из кожи, а ткань, вышитая нитями из самой магии.
— Все мы знаем, Гаф’Тактен, — усмехнулся старейшина воинов — сухой, поджарый, но с глазами того, кто еще помнил свою былую мощь. — что ты едва ли не ровня самому Пеплу. Вот только почему-то со всеми своими знаниями, артефактами, заклинаниями и просветленным умом — ты все равно отказался от прохождения Испытания и решил, как и мы — необразованные плебеи, доживать свой век.
— Я испугался, что, если покину вас, мой дорогой Факри аль Дариб, — Хаджар еще раз взглянул на старейшину воинов. Надо же, он бы никогда не подумал, что этот старик с побелевшей от старости кожей из числа обитателей западных пустынь Алого Феникса. Во всяком случае — его имя происходило именно оттуда. — То, кто еще сможет поделиться с вами мудростью, которое лишены разумы тех, кто предпочитает все на своем пути разбивать и разрезать, а не познавать и слушать.
— Познавал и слушал я, в свои лучшие годы, куда больше и глубже, нежели ты, старый мужеложец.
Начавшийся было очередной беспочвенный спор прервал Глава. Одной лишь поднятой в воздух правой руки было достаточно, чтобы два старика, на фоне которых Эден, Опаленные Крылья выглядел младенцем — замолчали.
Хаджар внезапно понял, почему именно Эден сидел на почетном месте во главе стола, а не кто-то из пятерки. Что бы там не думали о себе старейшины, но во всполохах их аур, Хаджар ощущал лишь какие-то обрывки и зачатки понимания
