Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки | страница 26

Салафиты (так называемые ваххабиты) составляют порядка пяти процентов обитателей российских тюрем, но они сплочены и хорошо организованы, обязательно занимаются спортом.

Молодые дагестанские ваххабиты почти всегда идут по одной статье — разбой в особо крупном размере, сроки по 15–20 лет. Возраст обычно 18–20 лет, один и тот же сценарий преступления — приезжают группой в Москву, совершают очень дерзкие вооруженные нападения на ювелирные точки, банки и т. д. Всеми возможными способами они добиваются перевода для отбывания срока в какую-нибудь из северокавказских республик. Откровенно объясняют: «Мы едем на Кавказ, там отсидим три-четыре года, решим вопрос через волю, выйдем на свободу и вернемся к своим делам». Они скрывают в разговорах, что часть награбленного отправляли домой, на Кавказ, «на джихад».

В этой среде весьма популярен певец Тимур Муцураев, воспевавший «подвиги» дудаевских боевиков. Члены джамаатов не раз с целью пропаганды открыто демонстрировали с мобильных телефонов ролики с изготовлением взрывных устройств, пропагандистские ролики «Исламского государства». Когда телефоны отнимали, там находили также снятые боевиками ролики с отрезанием голов русским солдатам и прочее в том же духе.

Когда в тюрьмы и лагеря просочилась информация о том, что в Сирии «Исламское государство» провозгласило халифат, салафиты встрепенулись. Многие не скрывали восторга, заявляя, что после освобождения поедут туда воевать. Они так и поступали.

То, что Крым не совсем обычный регион России, я ощутил еще в Москве. Так, мои попытки купить билет в Симферополь через западные интернет-агент-ства были безуспешны: сайты просто не реагировали на слово «Симферополь». Новые проблемы возникли в крымском аэропорту. Местный банкомат отказался принимать мою кредитку. Я было не на шутку занервничал, но выяснилось, что все не так уж и страшно. Оказалось, я опять «наступил на те же грабли», попытавшись использовать американскую карточку. С российской же я снял деньги без проблем.

Обычные российские телефонные сети (МегаФон, Билайн и т. п.) также работали в этом странном месте только в режиме роуминга, и мне пришлось купить местную симку.

«Это вам не материк! Привыкайте: здесь многое отличается от обычной России!» — огорошил меня работник салона мобильной связи. Как выяснилось, «материком» все местные жители после «Русской весны» называют «некрымскую» Россию. Неологизм, в общем-то, объясним, так как теперь нельзя сказать о поездке куда-нибудь в Ростов, что, мол, я уехал в Россию. В то же время этот термин подчеркивает и оторванность полуострова от остальной России. Пусть простят меня за банальность, но аксеновская книга «Остров Крым» оказалась пророческой.