Теперь о моей фамилии. Да, София, вы совершенно правы. Образ птицы Сирин списан с одной из прекраснейших женских особей нашего рода. Но, кто вам сказал, что он состоит только из женщин? Как бы мы тогда размножались? Я ответил на ваши вопросы?
— Да, профессор, — кивнула Софочка. И покосилась на завкафедрой, с добродушной усмешкой слушавшей профессора. «Правильно я назвала её Бабой Ягой», — подумала она.
Виталий, до того о чём-то шептавшийся с Павлом, посмотрел в блокнот, словно сверяясь с написанным. Вздохнул и взглянул на преподавателей.
Ядвига Густавовна кивнула:
— Слушаем Вас, Виталий.
— Я тут подумал… Мы подумали, — поправился он, взглянув на друга. — Если вы настолько хорошо осведомлены о планах Кащея и Сибелиуса, то должен существовать какой-то прибор, позволяющий вести за ними наблюдение. Мы правы?
Кощей и Горынин переглянулись и посмотрели на профессора Альфа.
— Разумеется, молодые люди. — Вот он.
Геннадий Эдуардович щёлкнул пальцами и выпустил из трубки три кольца разноцветного дыма.
Недалеко от стола материализовался небольшой столик из реликтового дерева с нанесёнными на него бронзой письменами. В центре стола сиял большой хрустальный шар.
«Палантир», — вспомнил название Виталий.
— Пижон ты, Гена, — ласково сказала Баба Яга. Гэндальф довольно улыбнулся, а Сирин почему-то вздохнул.
— Разрешите? — Виталий и Павел встали.
— Разумеется, — кивнул Кощей, — только осторожнее.
— Мы быстро и ничего не сломаем. — Паша, посмотри.
Друзья встали около столика, палантир матово светился. Присмотревшись к письменам, они решили, что те не представляют из себя ничего особенного, обыкновенный набор символов. Вдруг Паша показал другу на еле заметное, чуть больше ногтя, углубление под одним из них. Виталий подумал, снял с тонкой цепочки на шее маленький чип и вставил в разъём. По шару пробежала рябь и он засветился снежно-белым светом.
Затем в нём отразился дворец, одиноко стоящий на горной вершине. Изображение плавно качнулось, приблизилось, наехав на одно из окон дворца. И вот уже видны внутренние покои. Внутри дворец напоминал огромную лабораторию. Всё пространство занято приборами непонятного назначения, компьютерами. За одним из них спиной к студентам сидел человек в голубом кафтане. К нему подошёл сотрудник в оранжевом балахоне, как у буддийских монахов, и что-то сказал.
Человек обернулся и все присутствующие в кабинете проректора узнали Деда Мороза. Лицо ректора было усталым, тем не менее, он улыбнулся.
