— Уверен, спроси я у тебя, — услышав такое панибратское обращение мужчины к герцогу, я сильно удивился. Кто же ты такой, мужик в черном камзоле с лысой головой?
А тот продолжил:
— Еще несколько дней назад какая-то новоиспечённая химера сначала прогонит Двух мастеров меча, а через несколько дней победит в схватке с двумя воинами в чине легатов империи. Ты бы мне ответил что-то подобное, но время на нашей стороне. Тварь сокращает поголовье в вотчине Фениксийцев, заодно и прибавляет в силе. Так что шансы, я думаю, есть.
— И что ты предлагаешь? Пробраться в империю, затем найти тварь, прокрасться за нею к месту битвы, а потом внезапно ударить? — улыбнувшись, спросил Герцог. — А что, если тварь обнаружит слежку, и уже не Тиберию придётся сражаться, а нам. Что тогда?
— Риск всегда есть! Но разве ты не хочешь отомстить? Ты не хочешь отомстить за жену?! За сына, за внучек? Ты знаешь, кто послал убийц, догадывался точно! И мне есть за что спросить у этих тварей. Моего королевства больше нет, Тиберий и его поганая свора были теми, кто убил моих мать и отца, старших братьев и сестер на моих глазах! И вот появился шанс, которого я так долго ждал, возможно, такого шанса больше и не будет. Именно сейчас эти петухи наиболее ослаблены, нужно рискнуть, и я готов рискнуть, если надо, то всем! — закончил гневную тираду мужчина.
После его слов в кабинете герцога повисла зловещая тишина.
Я, офонаревший, с открытым ртом слушал, постаравшись включить режим стелс, а тем временем мой котелок старательно переваривал услышанное. В недавних стычках империя поглотила два королевства. Это что наследный принц одного из них? Обалдеть!!!
— Хмм, — нахмурился герцог, зыркнув недобро на мужчину, а потом перевел на меня глаза. Мужчина, заметив взгляд герцога, посмотрел на меня, но потом обратно посмотрел на Хъю Гросвенора и, махнув рукой, заговорил:
— Парень больше сделал ради моей мести, чем я сам. Так что не перед ним мне сейчас скрываться, — немного осевшим голосом сказал мужчина. — Сильно тяжелая ноша на нем висела все те годы, что он скрывался. И признавать перед собой, что мальчишка сделал больше, чем он сам, было больно и тяжело.
«Видно, причина — почему его невозможно почувствовать в плане силы — была не просто прихотью, а жизненной необходимостью», — подумал я.
Герцог молчал, все молчали. О чем думали присутствующие, было несложно понять: быть или не быть? — вечный вопрос мироздания.
— Родовое копье еще у тебя? — нарушил молчание герцог.
