— Нет! Все чушь!
— Аня, ну послушай же меня. Представь, как если бы ты смотрела из глубины моря на солнце и силилась понять, что же там за светлое пятно? Над тобой водная масса и её тебе не одолеть, ты видишь лишь свет и пытаешься понять, что же это такое яркое, золотистое? Но знание не подвластно тебе, оно так и остается для тебя под этими непреодолимыми толщами воды…
— Ну?
— Но солнце есть! Ты о нём ничего не знаешь, а оно есть, там далеко-далеко, над водяной бездной! А ты можешь только догадываться… — Настя осеклась и, посмотрев печально на Аню, растерянно добавила, — нет, я всё это знаю…
— О чём ты!? — Аня раздражалась всё больше (могла бы, стукнула бы подругу по голове, чтобы не несла всякую чушь!)
— Понимаешь, состояние «знания чего-то» усилилось именно здесь, в Египте!
Настя остановилась — взгляд наполнился безнадежной грустью и слезами…
— Не могу, не могу вспомнить! Пойми, не могу вспомнить, но чувствую: знаю! Но как отогнать от себя эту завесу сна? Чувствую, что разгадка рядом, а пройти сквозь густую пелену не могу! Как сквозь толщи воды вижу свет, а понять, что же это такое, не могу…
В ее глазах было столько неподдельной грусти, что Аня не выдержала, обхватила ее за плечи и прижала к себе.
— Ну, что ты, дурёха, что ты! То у тебя длиннющие коридоры, то пелена, то свет сквозь воду, то какие — то знания, — она стала гладить её по голове. — Сколько ученых мужей бьется над археологическими загадками, не могут разгадать их, но никто не плачет, не рыдает! Близко к сердцу не принимают. Для них — это работа, или забава, — отыскать что-нибудь этакое новенькое! Или придумать… Когда-то Платону нечего было сказать в своей школе, возможно, ему скучно стало, или разомлел старикан под жарким южным солнцем, он возьми да и придумай сказку об Атлантиде. Так придумал, что сам в нее уверовал. А теперь вот уже тысячи лет прошли, ученые до сих пор голову себе ломают: «Где же та самая Атлантида? Где же она?», «Куда подевалась?». Но, скорее всего, её просто не было!
— Что ты говоришь такое!? — ужаснулась Настя. — Этого не может быть!
— Ну, конечно! Не веришь? Вот Аристотель, вероятно, знал, что Платон — «фантазер». Вот и говорил всегда, намекал, мол: «Amicus Plato, sed magis amica veritаs» — «Платон — мой друг, но Истина дороже!» Уж, не об этой ли Истине он говорил, что, мол, нет Атлантиды! Задумайтесь люди, ведь Атлантида — всего лишь выдумка самого Платона! Сказки, одним словом! Мечтатель был твой Платон, как и ты!
