В начале XIX в. Н. М. Карамзин (1766–1826 гг.) принял норманскую теорию, правда — в несколько умеренном виде, и связал ее с той монархической тенденцией, которой проникнута его «История государства Российского». Многие другие авторы XIX в., русские историки и ориенталисты, шли по пути норманской школы и отыскивали следы норманского влияния в разных областях древнерусского общественного устройства и культуры. Среди них одним из крайних норманистов является М. П. Погодин (1800–1875 гг.), высказывавшийся, между прочим, в пользу германского происхождения Русской Правды. В течение первой половины XIX в. в качестве антинорманистов выступали М. Т. Каченовский (1775–1842 гг.) и Н. А. Полевой (1796–1846 гг.), применявшие сравнительно-исторический метод к изучению ранней русской истории и подходившие критически к первоисточникам, правда, впадая при этом со своей стороны в некоторые крайности. Отвергая идеализацию норманнов как основателей Русского государства и их господство почти во. всех областях древнерусской жизни, некоторые ученые этого направления считали необходимым ставить вопрос о варягах отдельно от вопроса о Руси (М. А. Максимович, Ю. И. Венелин). Наиболее вескими и логическими являются возражения норманистам со стороны знаменитого русского историка С. М. Соловьева (1820–1879 гг.), хотя он и не выступал как деятельный участник в этой полемике. В области старой исторической науки взгляды Соловьева и его доводы ближе всего подходят к нашей современной концепции варяжского вопроса.
Большую поддержку норманской школе оказал А. А. Куник (1814–1899 гг.) своим солидным научным трудом «Die Berufung der schwedischen Rodsen durch die Finnen und Slawen», Bd. I–II, вышедшим в 1844–1845 гг., и некоторыми другими исследованиями.
В этот же период на варяжский вопрос не могли не реагировать западники и славянофилы. Это было время наиболее горячих споров между ними как представителями двух противоположных направлений русской общественной мысли и исторического мировоззрения. Славянофилы, сторонники самобытности развития русской народности, были, конечно, противниками норманской школы. С середины XIX в. начинается более разностороннее и углубленное изучение Древней Руси. Что касается специальной полемики по варяжскому вопросу, то большое значение имели работы антинорманистов С. А. Гедеонова (1818–1878 гг.) и Д. И. Иловайского (1832–1920 гг.); последний был сторонником автохтонности славянской черноморской Руси. По мере того как полемика разрасталась и усложнялась, возникали новые гипотезы; из них одни являются натянутыми, неправдоподобными и просто ненаучными; другие намечали в отдельных подробностях верный подход к изучаемому материалу; третьи, наконец, сводятся, как это бывало и раньше, к исканию начала Руси среди соседних со славянами племен (например, литовская теория Н. И. Костомарова в его работах 60-х годов). По линии вопроса о черноморской Руси и о тавро-скифах византийских авторов идут чрезвычайно интересные исследования знаменитого византиниста В. Г Васильевского (80-е и 90-е годы XIX в.). Следуя пути, намеченному А. А. Куником, А. С. Будилович пытался обосновать готское происхождение Руси как народа и государства, а также самого термина «Русь». Но эта гипотеза была опровергнута с лингвистической и исторической стороны.
