не было всего и 20-ти человек, и поехали разузнавать, что русские намерены делать. Они
[254] ни о чем не подозревали и видели только тех, кто ехал. Когда они подъехали к устью реки, то ничего там не заметили, кроме срубленных бревен, которые были туда притащены, и свай, которые они
[255] собирались вбивать. Не увидев русских, они повернули обратно и собрались ехать домой. Они
[256] устроили там засады, чтобы не дать им
[257] вернуться в крепость и изловить их или перебить. Они стояли неподалеку в лесу; в каждой засаде было по 100 человек русских. Христиане напали на них и прорубились сквозь две засады, а в третьей он был ранен, господин Стен, который был во главе их. Прорвались они через все три засады, и многим русским худо пришлось от них. Русские неутомимо преследовали их; шлемы их
[258] звенели; как то место, где куют железо. Им
[259] пришлось выдержать неравный бой; по многу ли, по малу ли людей на них нападало, они выбивали их из седел, так что им приходилось идти пешими. Они
[260] преследовали их
[261] до самых ворот, а затем русские повернули и уехали.
После того русские со своей силой осадили крепость ту. Когда русские подошли, там было 16 человек, способных к бою. Русские шли на приступ и днем, и ночью; много было нанесено сильных ударов. Христиан было мало, а крепость была большая. Язычники часто сменялись: один отряд подходил, а другой уходил; так они действовали и днем, и ночью. Христиане сильно утомились; вы можете понять, что это значит, когда человек трудится непрерывно и днем, и ночью — не удивительно, что он устает, когда у него нет отдыха. В крепости той вспыхнул огонь, и она загорелась; русские вошли с рукопашным боем. Христиане тогда ушли с крепостных стен в погреб и там защищались; некоторые же были убиты на стенах. Они были разбросаны, и каждый погибал в своем углу. Были убиты и многие из тех, кто лежали больные.
Господин Стен сказал русским так: «Или вы не привыкли брать добрых мужей?» Они сложили оружие и хотели сдаться, потому что каждый дорожил жизнью. «Мы сумеем нести рабский труд, поднимать и таскать [тяжести]». Торкиль Андерсон отвечал тогда: «Не удручайте так сердце марска!» Один из русских пронзил его копьем в грудь насквозь, и он сразу же упал. После того у них в погребе том была жаркая схватка. Одного смелого воина, которого звали Карл Хак, погубил его собственный товарищ: он[262] был в русской одежде и хотел войти в погреб тот, и был убит, потому что его не узнали. Да сжалится бог над великим злом, которое тогда случилось, над отчаянной бедой и гибелью стольких воинов! Они так защищались в погребе том, что русские не могли их взять, пока не дали им клятву и не предложили сдаться, и не обещали сохранить им жизнь, взять их в плен и увести с собой. Тогда они вышли и сдались. Да подаст бог царство небесное душам тех, кто принял смерть там, и да сжалится он над постигшим их страшным несчастьем, когда им пришлось так худо, что они попали во власть язычников! После того как пленных поделили и с этим было покончено, и добыча была взята, а крепость та сожжена, все русские отправились домой и увели с собой пленных тех. Мало уцелело от огня. Так была взята крепость та.
