Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…» | страница 3
Я вовсе не стремлюсь к посмертному распятию Высоцкого. Но почему бы не попытаться опровергнуть грустно-ироническое сожаление поэта, который как-то обмолвился:
Трудно узреть что-либо предосудительное в интересе к интимным деталям биографии той или иной выдающейся личности. Чем крупнее творец, тем больший интерес возникает ко всем сторонам его жизни. Заметьте: ко всем. Любая мелочь привлекает внимание и имеет порой особое значение. Как тут не согласиться со все тем же Любеном Георгиевым, который считал, что если данную тему обходить вниманием, то «распространяется чепуха и сплетни. Пришло время вспомнить и о сердечных делах Владимира Высоцкого…»[7] Давайте без табу.
Сам поэт, по-моему, ошибался, чересчур категорично заявив своим слушателям в МГУ 3 ноября 1978 года: «Я вам сокровенных чувств не поверяю. Я считаю, что это лишнее… Если я вам буду рассказывать свои сокровенные чувства, то они вам могут быть совсем неинтересными…»
Да нет же, Владимир Семенович!
В своих стихах и песнях он нередко с документальной точностью фиксировал свои юношеские душевные привязанности. Вспомним хотя бы песенное обращение к братьям Вайнерам: «…А черненькая Норочка с подъезда пять — айсорочка…»
Эта Норочка, по всей видимости, крепко-таки запала в душу Высоцкого, коль он вновь вспомнил это имя в другом поэтическом посвящении своему питерскому приятелю Кириллу Ласкари: «А помнишь, Кира, Норочку — красивая айсорочка… Лафа! Всего пятерочка, и всем нам по плечу…»
Ласкари же он напоминает еще пару ласковых женских имен: «Пойдемте с нами, Верочка! — цыганская ветерочка…», «А помнишь — вечериночкиу Солиной Мариночки, две бывших балериночки в гостях у пацанов?..»
Как считает художник Михаил Шемякин, «он не заострял свое творчество на проблемах взаимоотношений мужчины и женщины. Если он и писал о любви, то это были скорее философские озарения»[8].
Не уверен. Мнение Шемякина тут более чем субъективно и спорно. Тем паче, что сам поэт утверждал, что «у меня все песни о любви»…[9]
Сегодня вряд ли кому неизвестна легендарная «большекаретная» компания Кочаряна, Макарова, Акимова, Утевского, Высоцкого и других, в которой что ни день возникали новые яркие, импозантные персонажи, в том числе, разумеется, и женского пола.
Относительно роли последних покойный писатель Артур Макаров говорил: «Девушки… чувствовали совсем другое отношение, и сами начинали к себе по-другому относиться. Изысканные комплименты Андрея, Володины песни… А «шалава»? «…В этом не было ничего оскорбительного. Шалава — это было почетное наименование, это еще надо было заслужить…»