Животное рассмотрело людей внизу, и, видимо, сделав какие-то выводы, потеряло интерес. Подняв правое крыло, летун сманеврировал влево и, пару раз махнув гигантскими крылами, исчез среди туч. Искатели смотрели ему вслед.
— Куда это он? — Удивился Слава.
— И не холодно ему на такой высоте? — Удивилась Вика.
— Видимо, горячий парень! — Заметил Глеб.
— А, может, это девочка? — Возразила Вика.
— Ладно, ребята, нам нужно идти. Надо ещё найти что-нибудь для костра! — Глеб повернулся и зашагал к развалинам.
Искатели двинулись следом за ним. Вокруг плато возвышались горные хребты, уходящие вершинами с вечными снегами в заоблачную высь. Бушующий в немыслимой вышине ветер рвал светло-зелёные тучи, скрывающие горные пики, разгонял и смешивал их, повинуясь своим собственным капризам. Солнце висело между тучами и горизонтом, и светило прямо в лицо.
Перепрыгнув ручей, искатели подошли к стенам. Огромные блоки, плотно уложенные в идеально ровную монолитную кладку, были украшены чётко видимыми рисунками орнамента.
— Как думаете, это узоры или письмена? — Трутнёв, наклонившись, внимательно разглядывал змейки, спирали и точки, тянущиеся по полированной поверхности каменного блока.
— Трудно сказать. Только Дервиш, наверное, знает. — Вика пожала плечами.
Глеб взобрался на один из блоков, лежащий возле стены и подал руку Вике, затем Славе. Трутнёв тотчас принялся шагами мерять длину блока:
— Ого! Около двенадцати в длину и шесть метров в ширину. С такой высотой камешек тонн на триста, не меньше!
— Как же их клали? — Вика удивлённо смотрела на стены.
— Ты видела, как Дервиш глыбу сдвинул? Вот так и клали! — Ответил Слава.
— Но там же была огромная трещина, ты же видел, как он плату вложил. А здесь монолиты! — Настаивала Вика.
— Может, привязывали, приклеивали, под них подкладывали! — Продолжал Трутнёв. — Мало вариантов можно придумать, что ли?
— Ладно вам спорить! Смотрите! — Глеб взобрался в огромный пролом в стене и оттуда смотрел на город.
Слава и Вика взобрались к нему и, встали рядом, тоже молча глядя на руины. Ветерок разносил запах горячих камней, тёплые потоки воздуха прокатывались по лицу. Многие здания осели и разрушились, раздавленные неведомой силой, некоторые рухнули плашмя и теперь так и лежали, возвышаясь грудами камней, но среди них кое-где стояли уцелевшие, на некоторых даже сохранились части светлых матовых крыш. Многие развалины заплели вьюны, по уцелевшим стенам зданий карабкался мох. Его гроздья свисали повсюду, придавая живописность пейзажу. Удивляло то, что некоторые улицы в видимой части города, не засыпанные обломками зданий и стен, были чистыми. Видимо, то обстоятельство, что город находился высоко в горах, спасало его от пыли и грязи низменностей.
