При приближении Пага все в пещере расступились и отошли подальше: правда, они были благодарны Пагу, но после истории с волками боялись его еще больше, чем прежде. Даже Моананга задрожал и уступил карлику место.
– Нечего вам меня бояться, – насмешливо приветствовал их Паг, – серая волчица убежала, и ее родичи не последуют ни за мною, ни за нею. Я только что видел их. Они дерутся и пожирают друг друга. Вскоре они все передохнут. Ведь эту стену им не одолеть и не подкопать.
– Скажи, Паг, – смело спросил Моананга, – кто ты: человек или волк в образе карлика?
– Ты знал моего отца и мою мать, Моананга, и потому можешь сам ответить на свой вопрос. А впрочем, в каждом человеке есть кое‑что волчье, а во мне несколько больше, чем в остальных. Ви знает, почему я это говорю.
– Если в каждом человеке есть нечто волчье, значит, и в тигре может быть что‑то человеческое, – задумчиво пробормотал Моананга и повторил Пагу историю о тигре и Фине.
Паг внимательно выслушал его.
– Стоит пройти одной туче, как за нею вслед идет другая, – задумчиво сказал он. – С волками расправились, а теперь им на смену тигр. Не знаю, живет ли в нем Хенга. Но если Хенга и вправду вселился в тифа, то его нужно прикончить как можно скорее.
И он взглянул на Ви и на Фо, который стоял рядом с отцом, прижавшись к нему.
Затем Паг отправился добыть что‑нибудь поесть.
Начиная с этого дня тигр стал не меньшим бедствием для племени, чем были волки.
Тигр рыскал вокруг деревни в ночной темноте, а когда рассветало и люди выходили из хижин, он врывался в селение, хватал кого попало и убегал, унося добычу в зубах. Его не останавливали никакие изгороди, он не попадался ни в какие ловушки и был так ловок, что никто не мог ранить его копьем.
Ви уже начал бояться; впрочем, больше за Фо, чем за самого себя. Несомненно, рано или поздно мальчик попадется в когти хищника, а может быть, первым попадется сам Ви.
Народ жил в постоянном страхе, и теперь никто не решался выходить из хижины, покуда совсем не рассветет, и уж во всяком случае никто не осмеливался выходить из селения в одиночку.
Весна наступила, наконец, с большим опозданием. Снега растаяли, и в лесах снова появились олени.
Ви надеялся, что теперь тигр перестанет убивать людей и начнет охотиться на дичь, а может быть, уйдет туда, откуда явился, уйдет, чтобы найти своих сородичей. Но эти предположения оказались неверными.
Тигр, очевидно, был последним из породы саблезубых. Он появлялся то в одном месте, то в другом; на людей он нападал по‑прежнему, не обращая никакого внимания на дичь: тигр уволок еще несколько человек.
