Ви и его совет распределяли работу, считаясь с силой каждого человека в племени. Даже детям поручили собирать яйца морских птиц, потрошить треску и другую рыбу, вялить ее на солнце и круглые сутки охранять в отгороженном месте, куда не могли забраться ни волки, ни лисицы. Десятая часть всей собранной пищи шла вождю на прокорм его и всех, кого он содержал.
Половина остального количества пищи складывалась про запас на зиму. Хранили и в пещере, но главные склады для пищи вырубались глубоко во льду, у подножия глетчера и заваливались огромными камнями для того, чтобы ни волки, ни другие хищники не могли растащить запасы.
Так Ви работал с утра до ночи. Паг помогал ему. Ви занимался проблемами жизни племени и уставал настолько, что засыпал, едва добравшись до ложа, – тот самый Ви, который прежде без устали целыми днями охотился.
Ночи ему случалось проводить иногда в хижине Ааки, но Аака держала слово и не оставалась на ночь в пещере, потому что там жил Паг. Так Ви с женой жили мирно на первый взгляд и разговаривали о повседневных житейских мелочах, но оба ни слова не говорили о том, из‑за чего однажды рассорились.
Фо было приказано спать в хижине матери. Но там он проводил только ночи, а все дни бывал с отцом, который его встречал с каждым днем все более радостно.
Аака стала ревновать мужа даже к Фо. Мальчик вскоре это почувствовал.
* * *
Зима наступила очень рано, в сущности, в этом году вообще не было осени.
Был спокойный день, и солнце светило, совершенно не грея. Ви ходил по берегу с Урком‑Престарелым, Моанангой и Пагом. Он был так занят, что совещался только во время работы, на ходу. Внезапно раздался звук, подобный грому: утки на побережье поднялись, – их были тысячи. Они взметнулись столбом и улетели на юг.
– Что могло испугать их? – спросил Ви.
– Ничего, – ответил Урк. – Лет семьдесят тому назад, когда я был еще ребенком, помню, они вели себя точно так же в это самое время года. И после их отлета наступила самая жестокая и самая долгая зима, какую мы когда‑либо знали. Было так холодно, что умерло много народу. Впрочем, может быть, птицы испуганы каким‑нибудь шумом, например, треском льда. Если их испугал шум, они вернутся. Если же не вернутся, мы их не увидим до следующей весны.
Птицы не вернулись. И улетели они так поспешно, что на берегу остались сотни еще не оперившихся птенцов, которые едва‑едва умели летать. За ними гонялись дети, убивали их и складывали про запас во льду. Прочь от берега ушли также и тюлени; исчезла и рыба.
