Потому что ты любишь ненавидеть меня: 13 злодейских сказок [антология] | страница 68

Обладатель голоса прыгнул на кровать и замер там.

Тяжело дыша, Сигрид уставилась на незваного гостя:

– Черт тебя подери, Томас!

Он моргнул, и она сообразила, что так и стоит со вскинутыми ладонями, точно парализованная.

Сигрид поспешно опустила руки.

– Я только сказал «привет», – пробормотал Томас, потряхивая конечностями, чтобы убрать с них наложенные девушкой магические путы. – Ни к чему было так нервничать.

Глядя на него сердито, она щелкнула пальцами.

Томас схватился за грудь, задохнулся, глаза его расширились:

– Что это было?

– Заставила твое сердце пропустить удар, – сказала Сигрид. – И кто тут нервный?

– Нет нужды тратить на меня всю энергию, – Томас засопел и попытался пригладить растрепанные волосы: темно-каштановые с проблесками седины.

Шевелюра, как обычно, не обратила внимания на усилия хозяина: он выглядел лохматым и побитым ураганом даже в самый тихий лондонский день.

Закончив прихорашиваться, Томас прислонился спиной к стене с таким видом, словно находился у себя в комнате – хотя если судить по тому количеству времени, которое он проводил здесь, дело примерно так и обстояло.

– Если ты не можешь выносить чужого гнева, то не стоит поджигать кухню, – сообщила Сигрид, подбирая разлетевшиеся листки.

Она положила пачку на стол и отдернула штору, впустив в комнату свет заходившего солнца... Интересно, что, Томас сидел тут в темноте?

– Ты слышала последнее заявление насчет ограничений на использование магии? – спросил он. – Они даже не внесли поправок в текст... «Пендл Хилл» имеет право запрещать применение даже базовых заклинаний!

– Томас.

– И так все плохо, ведь магии почти не осталось, кот наплакал...

– Томас! – Сигрид вскинула правый кулак, намекая на немедленное удушение. Томас заткнулся, и она сложила ладони перед грудью. – Не сегодня. Пожалуйста.

Она слышала эту песню не один раз за последние годы.

Что канцлер Дюамель и его правительство вступили в сговор с лидерами «Пендл Хилл», чтобы отыскивать и вербовать урожденных ведьм с хорошими способностями, а еще обучать слабейших так плохо, как только возможно, чтобы уменьшить их возможности.

Некогда так много магии было в мире, и она приливала и отливала в зависимости от того, сколько ведьм рождалось и умирало, училось и забывало, что такое могущество. Дюамель и его соратнички стремились к тому, чтобы оставить как можно больше для себя. Три года назад это звучало как теория заговора, но сейчас темой интересовались не только случайные наблюдатели.