Кто-то что-то протестующе кричал, а потом все потемнело, и я упал лицом вниз, и падал, падал, пока…
Пока не открыл глаза. Я чувствовал липкий, ледяной ужас и страшную боль в спине, хоть ничего у меня болеть не могло.
– Ого, – сказал кто-то над ухом. Я вздрогнул, но голос был не тот, не из видения. Киран, вспомнил я. – Сработало!
У меня по-прежнему мерзко давило в спине, но по прошлым двум случаям я знал, что этот отголосок ощущения скоро пройдет. Я полулежал на полу, неудобно прислонившись к станку. Киран стоял надо мной, с интересом заглядывая в глаза. Судя по всему, времени прошло не так уж много: освещение было то же, что и прежде, да и поза Кирана не очень-то изменилась.
– Как ты меня разбудил? – невнятно прохрипел я.
– Так в рожу вам дал! Ох, как же приятно было. Давно мечтал. Возьму себе прозвище Волшебный Кулак.
Я ощупал свое лицо, но, конечно, ничего не почувствовал.
– Бен говорил, что в экипаже дал мне пощечину, но все равно не смог разбудить.
– Пф, так то пощечина, а то – смачный удар в челюсть! – Он изобразил, что собирается ударить еще раз, и я еле успел увернуться. – Да шучу, не бил я вас. Толку никакого! Просто в ухо повторял: «Проснитесь, это все не настоящее», вы и проснулись.
Я ошарашенно уставился на старика, не вставая с пола. Да уж, он явно не из праведников – вот почему он улыбнулся. Старик слабо дергал головой, будто ему было неприятно, что кто-то влез в его мысли. Ручку механизма он давно выпустил.
Потом он с трудом перевел взгляд на меня, и я мысленно сжался, но в этот раз ничего не произошло. Похоже, теперь смотреть ему в глаза можно было безбоязненно, и даже за их стеклянной тусклой поволокой я различил ужасную печаль. А вдруг я могу узнать о нем что-то еще? Но старик смотрел сквозь меня: то ли он не мог поделиться со мной ничем, кроме момента своей смерти, то ли не хотел.
– Ты двигаешься больше остальных, потому что хочешь выйти и спасти своего сына. Он остался там, во власти этого ужасного человека, – пробормотал я.
Конечно, это совсем не тот, кто мне нужен, и все же… Бедный старик. Я обвел взглядом остальных восставших. Получается, они не безмозглые ходячие тела, у них есть чувства, воспоминания, но только они не могут их показать, потому что застряли в этой неподвижной, жалкой оболочке. От мрачных размышлений меня отвлек Киран.
– Про Каллахана там было? Нет? Может, вы до него не досмотрели? Извиняйте, что я вас так быстро прервал, жутко было смотреть, как вы в пустоту таращитесь, будто дохлая мышь. Я минут двадцать выждал, а потом стал вас будить. Непохоже было, что вы чем-то важным заняты, скорее, просто чувств лишились, только глаза забыли закрыть.
