— Пусть едят на здоровье! Лишь бы не заболели… — ответил папа.
А Вартуш толкнула сестру локтем и, чтобы громко не рассмеяться, засунула в рот угол подушки.
АНУШ ДАЁТ УРОК
Ануш расхаживала по большой террасе дяди Саркиса и, заложив руки за спину, громко и внятно диктовала:
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам…
— Постой! — попросила Маро. — Не так быстро. Я же не успеваю…
— Ну, ошибки-то ты, положим, успеваешь делать, — наставительно заметила Ануш. — Кто это имя Олег пишет через «а»? У тебя что, нет ни одного знакомого Олега?
— Тот Олег, про которого ты диктуешь, был исторический, — заспорила Маро. — Может, его имя иначе писалось. И вообще я устала. Ты слишком трудный диктант выбрала.
— Давай пиши дальше! — потребовала Ануш. — Ведь Надежда Петровна велела мне за лето тебя подтянуть. Чудище! И по русскому, и по армянскому переэкзаменовки. На каком же языке ты думаешь разговаривать с людьми?
— Я в учительницы не готовлюсь! — рассердилась Маро.
Хотя Маро была на два года старше Ануш, она училась с ней в одном классе. Каждую зиму девочки вместе ходили через горный перевал в школу. Даже сидели на одной парте. Но недолюбливали друг дружку.
Ануш собиралась стать педагогом. И ей очень нравилось всех поучать, к месту и не к месту. Так, по крайней мере, считала Маро. Ну и пусть бы учила своих младших сестрёнок. Она, Маро, уже взрослая и сама знает, что ей нужно от жизни. Маро даже жалела Ануш за то, что та, по её мнению, не умела одеваться и могла прийти в клуб, на новую картину, в тапочках и ситцевом платье, в которых днём работала у себя в саду.
Маро очень бы удивилась, если бы узнала, что и Ануш немного жалеет её. Её, дочку дяди Саркиса, у которой самый красивый дом, а в доме своя комната с зеркальным шкафом, набитым нарядами.
Дядя Саркис с резной трубочкой в зубах, набитой едким табачком-самосадом, вышел на террасу. Благодушно прислушался к диктанту.
— Эх-эх! — сказал он. — Позор на мою седую голову! Две двойки у этой ленивой девчонки! Ну чего ей, кажется, не хватает? Не желает учиться! А ведь могла бы получить полное образование, выйти в большие люди. Однажды, когда я ездил в Ереван продавать первые огурчики, я видел там учёного профессора. И сколько машин у него было, как вы думаете? Три штуки! «Волга», «Москвич» и «Запорожец». И это вовсе не был известный учёный. Профессор по дрессировке белых мышей.
У дяди Саркиса часто трудно понять: шутит он или говорит всерьёз.
