— Да, чего бы ты ни хотел добиться, какую бы дерзкую цель себе ни поставил, упорно двигайся к ней — и всего достигнешь. Это говорю вам я, Иван Абар, человек, который прожил сто восемнадцать лет и намерен прожить не меньше, — торжественно сказал прадедушка. — Только важно, чтобы это была благородная цель. Да. Однажды, когда я был молодой, я об этом забыл. И вышло нехорошо…
— Расскажите, даад, — попросил Ваня, усаживаясь поудобнее на скамейке.
— Ну, что яс… Как я уже сказал вам, я был тогда молод. И моя жена, а твоя незабвенная прабабушка, тоже была молода. И правили тогда ещё цари. А у нас, на Кавказе, большим начальством был родственник царя принц Ольденбургский, лысый, курносый старик с беспокойным характером.
Однажды пронёсся слух, что он приглашает к себе на работу по два человека из всех племён и народов Кавказа. Это должна быть красивая девушка и такой же красавец парень. Да. И случилось так, что мы с прабабушкой попали на эту работу. Деньги нам, понимаешь ли, были не лишними. Я как раз собирался купить коня…
Ну, вот. Управитель принца велел нам нарядиться в самую лучшую нашу одежду и приври нас в парадную залу дворца. Это была большая нарядная комната, разукрашенная дорогой посудой, убранная цветами. Ну, как сейчас украшают столовые в санаториях.
Управитель сказал, что работа у нас будет очень лёгкая. В час, когда у принца соберутся гости, мы должны парами медленно двигаться по комнате. Чтобы гости могли нас как следует разглядеть. Вот и всё.
«Мне не нравится такая работа», — шепнула твоя прабабушка. Но она была совсем ещё девчонкой, и я не стал её слушать. Уж больно хотелось мне купить коня!
Устроили репетицию. И на неё явился сам принц. Он нюхал табак из золотой табакерки с царским портретом и громко чихал. А потом велел, чтобы, уходя из комнаты, мы низко кланялись ему и целовали руку. Как своему владыке.
Тут я вспомнил старую абхазскую поговорку: «Если скажешь кому-нибудь «мой владыка» — услышишь в ответ «мой раб»!»
И я отказался от этой работы. Потому что абхазцы никому не кланяются.
«Какой же ты абхазец? — удивился принц. — Ты — негр. Арапчонок!»
«Да, — сказал я ему, — ты не ошибся, принц. Я— негр! Но я абхазский негр, а мы, абхазцы, в рабство не продаёмся!»
Да. Так я сохранил честь и потерял коня. А управитель закричал мне вслед:
«Ты ещё наплачешься, дерзкий мальчишка!»
Он, видно, не знал, что абхазцы никогда не плачут. Даже тяжело раненный, истекая кровью, абхазец должен сохранять на лице улыбку. А если боль будет особенно сильной, друзья сыграют ему на самодельной скрипке. И струны станут плакать вместо него… Да. А всё-таки я два раза в жизни плакал, — признался Иван Абар, — но тут были такие случаи, когда и мужчине плакать не стыдно.
