— Пойдемте… — Сварог остановился. — Нет, подождите. Сколько я пролежал без сознания?
— Четыре дня.
— Так… — сказал Сварог. — Тогда скажите вот что… вернее, доложите, вы как-никак мой подчиненный. В Империи все спокойно?
— Судя по тем сводкам, которые я получаю в силу занимаемой должности, — абсолютно. Никаких проявлений… — он на миг замялся, подбирая слова. — Никаких проявлений чего-то опасного, тревожащего, заставлявшего бы некоторые службы насторожиться…
Сварога это успокоило. Но не полностью. Сводки для каждого составляются и в силу занимаемой должности, и с учетом круга обязанностей. Ремер — человек свой, проверенный и доверенный, целый профессор, но занимается он исключительно медициной, так что о многом и многом его попросту не информируют. Старый избитый принцип: каждый знает только то, что касается его круга обязанностей. Если считать на военные мерки, директор одного из нескольких санаториев департамента — в лучшем случае капитан. А значит, и информация к нему поступает капитанского уровня. Ничего, скоро можно будет самому многое выяснить…
Он похлопал себя по карманам камзола, оказавшимся пустыми. Ремер понял:
— Все, что лежало у вас в карманах, — у меня в кабинете.
— А мой топор? Митра?
— Насколько я знаю, топор так и лежит на мосту — кто бы его осмелился тронуть? Митра — в речушке, на дне, рядом с мостом. — Профессор слегка улыбнулся. — Достать ее было бы просто, но никто не решился — как-никак это хелльстадская королевская корона. Пойдемте?
…Минут через двадцать Сварог сидел в знакомом кабинете — свежий и бодрый после хорошего душа и чарочки «целебных вихрей», — словно бы пронизывавших тело насквозь потоком каких-то излучений (он никогда ими не интересовался, как не интересуется человек, почему работает водопровод), — прихлебывал кофе из большой чашки гурганского фарфора, расписанной золотисто-рыжими узорами, с удовольствием курил свои любимые сигареты, взятые из обычного портсигара. Оба необычных лежали здесь же, но Сварог не торопился ни с кем связываться. Он ни о чем не спрашивал, но и так ясно: о том, что он пришел сознание, пятерка профессоров тут же сообщила всяк своему начальству — а значит, и Канцлеру, и Яне. Раз никто с ним до сих пор не связался, значит, в Империи и в самом деле все благолепно. И подумал не то чтобы с обидой — с некоей тенью обиды: уж Яна-то могла бы и озаботиться. Не с рыбалки вернулся и не с посиделок в таверне. Впрочем… Судя по сильванскому времени, на Таларе сейчас глубокая ночь. Вот и пусть спит себе… Профессор Ремер деликатно помалкивал, явно не желая ему мешать. Допив кофе, погасив окурок в малахитовой пепельнице, Сварог сказал:
