Я даже с некоторой ностальгией вспомнил того голубя Вожака. Каким могучим он мне тогда казался! Каким опасным, каким грозным он мне тогда казался! А ведь сейчас я бы его простым взглядом прикончил. Безо всяких усилий — я бы просто силой своей Воли заставил бы прерваться все жизненные процессы в организме монстра.
К сожалению, нынешние мои враги совсем не таковы. Этих одним взглядом не убьешь. Во главе нуменорской армии стоял Князь. И может Ли Вей и считал, что всего лишь один, но я был уверен — столь важное направление стерегли минимум трое. Подстраховка — вещь нелишняя, а Князей у Артура сейчас больше полутора десятков, как я узнал. И пусть большинство из них слабы относительно меня — но даже самый слабый Князь стоит пары десятков средней силы Лордов.
В общем, я бы на его месте подстраховался. И он, я уверен, не тупее меня — зная, что на Хребте лишь один Князь, он создал себе на этом направлении максимальное преимущество. Так что мне срочно нужна хоть какая-то сила, ведь против трёх, как я думаю, Князей, с нашей стороны лишь двое. И даже наличие у меня суэрде лишь сравнивает шансы — у врага с каждым днём по десятку Лордов прибавляется из числа былых Полководцев. Уверен, против нас будет больше сотни врагов начальной ступени Бессмертия.
Ладно, прочь посторонние мысли! Сейчас пора заняться заклятием.
В первую очередь я задумался над визуальной формой. Пусть я довольно ограничен в этом вопросе, но тем не менее, я давно понял самое главное — внешняя форма магии вообще никакого значения не имеет. Сложнейшая, могущественнейшая магия может выглядеть, как банальный файербол, но при этом обладать разрушительной силой, достаточной, что бы стереть с лица земли город населением в 700–800 тысяч человек. Важна не форма — важно содержание.
Нет, конечно, форма тоже имела определённое значение — но далеко не первостепенное. Так что я, недолго думая, решил придать будущему ультимативному заклятию форму сходящего с небес столпа света — вот захотелось мне, и всё! Теперь нужно подумать, как его максимально мощно сформировать…
Подхваченный порывом внезапного вдохновения, я начал работу. Вернее, это сложно назвать именно работой… скорее, я просто отдался порыву и играл с пламенем внутри себя. Усиливал, ослаблял, менял форму, заставлял рассыпаться искрами и вновь собираться в нечто большее. Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент пламя начало отвечать мне! Будто живое и обладающее каким-то своим разумом, оно заинтересовалось букашкой, что тянулась к нему.
