— Ты как был невоспитанным, невежественны дикарём с окраинных миров Империи, так им и остался, — заметила Хозяйка Зимы. Грубые остроты её былого ученика были неспособны задеть её. — Я отвечу тебе тоже, что и тогда, когда ты впервые спросил меня об этом — Самуил отдал ему Небесную Скорбь сам, по своей воле. Я к этому не причастна. В конце концов — если тебе это так интересно, то спроси, зачем второй по силе в нашей расе отдал своё знаменитое оружие своему любимому потомку. Уверяю тебя, ответ тебя удивит — ведь значение словосочетания «отцовская любовь» недоступно для твоего понимания.
— Да, никогда не понимал этого решения старика Самуила, — ответил он. — Как тот, кто почти не уступает мне в силе, мог сделать такую глупость? И зачем? Мертольд, даже со Скорбью в руках, не достоин того, что бы обувь своего великого прапра и ещё хер знает сколько раз пра деда чистить. Он и в сотню сильнейших-то попал с трудом.
— В тебе говорит злость, старый друг, — улыбнулся Бельсигард. — Мертольд необыкновенно талантлив. В своё время он стал самым молодым Абсолютом в истории. Побил твой рекорд.
— Будь у меня с самого начала поддержка самого сильного на тот момент Трансцедента и второго по силам и богатству клана Империи, я бы тоже легко достиг этого уровня, — усмехнулся Авидайл. — Парню повезло, что он родился с платиновой ложкой в жопе, вот и всё. Кстати, а почему ты наряжен как клоун?
Я говорил, что почти никто не решился бы насмехаться над Бельсигардом? Так вот, тот единственный, что и заставлял добавлять в эту фразу слово «почти» был Авидайл. И сильнейший из хуннусов этим не гнушался.
— Я никогда не снимаю этот плащ, ты же знаешь, — спокойно ответил Император. Своему былому соученику он прощал очень многое. — А одежда… Знаешь, то единственное, что сумели наши потомки сделать лучше нас — это именно одежда. О это великолепие! Костюмы бриони, армани… Туфли диор, кроссовки баленсиага… Честно сказать, мне даже стыдно, что вся наша Империя была сосредоточена лишь на военной мощи. Ведь столь многое в жизни заиграло бы иными красками, допусти мы развитие культуры в нашей жизни. Одежда, театр, тоже кино… У нас было всё более менее неплохо лишь с литературой. Так что я ду…
— Бели, друг мой, — прервал его Авидайл. — Мы можем сколько угодно общаться на отвлечённые темы, но я хочу спросить о другом. Спасибо тебе, что пригласил сюда и позволил пребывать на своём Этаже, — склонил он голову. Затем, твёрдо глядя ему в глаза, задал вопрос. — Но зачем ты помог Русу? То, что у него появилось Воплощение души до его становления как минимум Королём. Это даёт ему огромные преимущества в перспективе, а он — мой фаворит, что будет противостоять твоему. Зачем, Бели?
