— У нас война на носу! Ампиратор всеобщую повинность обьявил, а мы междоусобицу затеваем, — пояснил вмешательство Дронов.
Оставшиеся трое полковников согласно закивали макитрами. Набольшие Мореходов, Пластунов и Пушкарей пока соблюдали нейтралитет. Малую Раду собрал Ярох. Он воспользовался правом главы куреня и обьявил гетману импичмент.
— Матвей, что ты предлагаешь? — спросил самого пожилого участника брифинга Иван Чайка, полковник Мореходов. Прозвище мужчина получил от самой популярной модели казацкого корабля. Об его успешных морских походах слагались легенды. Просмоленное ветром, решительное лицо и острый взгляд цвета воды глаз не давали права считать его недостойным слова.
— Думаю, поединок устранит проблемуи! — влез Колька Пушкарь, по кличке Дуло. Он был наиболее прямолинейным из полковников. Однако личное могущество и не малый талант позволили ему задавить иных конкурентов внутри подотчетного куреня.
Лишь разудалый командир разведчиков помалкивал. Сенька Холод сторонился политики и готов был примкнуть к любому из лагеря победителя. Благо, как он считал, проблема и выеденного яйца не стоила. Пусть себе тешатся игрою во власть. Управлять стадом — так обременительно. Куда интересней и прибыльней ходить в смертельно опасные миссии и руководить самыми смелыми убийцами Ватаги.
— Дуэль не выход! Это ослабит Сечь! — отмел предложение Пушкаря магоинженер.
— Так что ты предлагаешь? — повторил Иван Чайка, которому нынешние сборы были тоже не по нутру.
— Пускай Беар принесёт Кровавую Клятву о том, что не имеет к гибели гарнизона и к разрушению Квадрата Мушкетчиков никакого отношения. Заодно и всех нас проверим. Я и артефакт соотвествующий приберег, как знал, что понадобится, — с такими словами Дронов открыл талмуд и достал оттуда алмазную пластину.
— Я согласен! — неожиданно первым поддержал идею пластун. Сравнительно молодой Сенька никогда не видел принесения такой присяги и потому любопытствовал. Кроме того, ему было скучно, хотелось зрелища.
Все, кроме двух заинтересованных и потому не имевших права голоса лиц, утвердительно кивнули.
— Ну, вот и порешили! — довольно проговорил Голова, и взгляд его выцветших глаз уставился на Беара.
— А я что? Я — ничего не боюсь. Правда но моей стороне! — без тени страха согласился Ульян Коновалов. Казалось, он даже обрадовался такому исходу.
— Меня такой метод тоже устраивает. Соврёт — подохнет! — удовлетворенно оскалился Окаянный. Семиполк не был уверен в предъявленных обвинениях на сто процентов и спорить с мнением большинства не стал.
