Преподобный кивнул.
Дверь перестала сотрясаться.
— Ушли, что ли? — спросил Дэвид.
Преподобный посмотрел на занавеску. Со своего места он не мог судить о наступлении утра — был виден только свет оставленной лампы.
— Не думаю, — сказал он.
Тотчас раздался грохот, будто наступил конец света. Дверь треснула пополам, и сквозь щель вылезла верхушка громадного креста, который раньше висел на стене. Затем крест исчез из виду и вернулся с оглушительным треском. Дверь разлетелась — остался только небольшой кусок вместе с верхней петлей.
В проеме возник индеец с крестом в руках. От ладоней, сжимавших крест, вился белый дымок; дымились даже сапоги при соприкосновении со священной землей.
Но с лица индейца не сходила улыбка. На плече его, точно жуткий попугай, непрестанно чирикая, сидела маленькая девочка с куклой.
За индейцем и девочкой маячили мертвецы, облизывающие губы и нетерпеливо постанывающие. — Эти мои, — сказал индеец, и мертвецы отступили.
Индеец пристально посмотрел на Преподобного, как бы давая понять, что крест и церковь — не большая подмога.
— Привет из ада, проповедник. — С этими словами он швырнул в их сторону крест. Крест грянул об пол рядом с Преподобным, разнеся в щепки две последние ступени лестницы.
Пальнув навскидку девочке в лоб, Преподобный сбил ее с плеча индейца. Кукла закувыркалась по ступеням.
— Как благородно, — сказал индеец. — Спасти ребенка от преисподней. — И с расстановкой продолжил: — Но кто спасет тебя?
И стал медленно спускаться.
Дальнейшее происходило как в бреду, когда действуешь помимо воли.
Преподобный выстрелил индейцу в лоб. Пуля оставила отверстие, но индеец продолжал спускаться.
Взгляд выхватил паучье родимое пятно, и видение из его сна обрело реальность. В символическом смысле он будет съеден чудовищным пауком.
Преподобный не мог отвести взгляд от родимого пятна, ледяной кошмар вновь окутал его — черный перевозчик шестом толкал длинную лодку в разверстую пасть судьбы.
Тут его осенило — раз Господь явил зло образом из его сна, не открыл ли Он тем же и ахиллесову пяту зла.
Пуля пробила паукообразную отметину на груди индейца.
Но все напрасно. Индеец расхохотался.
Потом метнулся вперед с быстротой молнии. Громадная рука стиснула Преподобному горло, рывком подняла, оторвав от пола, чтобы заглянуть в глаза.
За мертвыми глазами индейца полыхали глаза демона, и Преподобному предстали отверстия от пуль в голове, остатки свинцовой картечи из дробовика Мэтта, отметина от веревки на шее и паучьего вида отродье на груди, будто выползающее из темноты.
