Наутро позади салуна нашли труп Хайрема. Рука крепко сжимала охотничий нож, которым он располосовал себе горло от уха до уха.
Затем пропал дилижанс с пассажирами. Сегодня вы видели, как человек развалился на улице, точно слепленный из промокшей бумаги. И еще банкир Нат. Его обнаружили на задках Молли Макгуайр с разорванным горлом и переломанной шеей. Теперь — Нолан. Та же рваная рана на горле. Сильная потеря крови, но на трупах почти нет следов крови. Вернее, в случае с Натом немного крови было там, где его нашли. Не знаю, как было с Ноланом, но вряд ли по-другому. Или вы не заметили? Ладно, не важно.
Да, еще ребенок несколько дней назад. Смерть от естественных причин, но на пояснице маленькая ранка — конечно, не такая, чтобы истечь кровью — лишь пара капель на простынях. Тогда я посчитал это за случайный укол булавкой от пеленок.
Все вместе отвечает тому, как, судя по книгам, действует демон — преследует врагов, словно вампир, пока все не сгинут. Равно и всех, кто встает у него на пути. Но и этого бывает мало. Демон может пожелать остаться в мертвом теле, насколько угодно.
Теперь, прежде чем вы скажете, что я помешался, позвольте добавить последний штрих к рассказу. Хотя это уже относится к сновидениям.
Мне снова приснился тот же сон — обо мне и негритянке — только сейчас все было натуральнее и по-другому. Так натурально, что я чуть не задохнулся.
Я проснулся и сел — окно было прямо передо мной — и через щель в занавесках увидел ЛИЦО, прижавшееся носом к стеклу. Было темно, черты лица расплывались, но это был индеец, смотревший так же, как в тот раз, когда я приходил к ним поговорить. С проницательностью и превосходством. Взгляд точно говорил: «Ну что, нравится сон, который я тебе послал?»
Так вот. Сон был тот же, с одной разницей: я занимался любовью с ее ободранным трупом — таким, как в ночь, когда мы с Хайремом ее похоронили.
И как, по-вашему, в своем ли я уме?
(1)
— Не думаю, что вы спятили, Док, — сказал Преподобный. — Но я был бы лжецом, сказав, что принимаю все на веру. Вы явно убеждены в том, что говорите, но можете сильно ошибаться.
— Папа, — сказала Эбби, — я верю, ты видел лицо в окне — только оно могло быть частью сна. Ты винил себя в том, что случилось, — возможно, думал, что смог бы остановить толпу. А что до влечения к женщине, оно вполне здоровое. Но ты убедил себя, что должен хранить верность маме и после ее смерти, а во сне ты будто оскверняешь ее память. Последний сон об утехах с трупом соединил обе твои вины.
