— Нет.
Повисла неловкая тишина.
— Хорошо, дам тебе урок стрельбы, — сказал Преподобный. — Завтра утром. Но деньги мне не нужны. Нужна услуга.
— Все, что хотите. Только скажите.
— Погоди. Нельзя соглашаться, пока тебе не разъяснили, в чем дело. Иначе, сам не подозревая, рискуешь заложить голову черту. Так что выслушай.
Преподобный кивком указал на брошенную на пол палатку.
— Вечером в субботу я прочту проповедь. Нужно несколько ребят, чтобы помочь поставить палатку. Я тут нанял одних затащить ее наверх, но толку от них было мало. Самому пришлось попотеть. И мне больше не нужна шайка лодырей, когда придет время ее ставить.
— Я сумею. Я знаю подходящих ребят. Я…
Удерживающий жест.
— Подожди минуту. Еще понадобятся ребята для раздачи листовок, которые мне должны отпечатать. Там будет время и место церемонии. Могу я положиться на тебя в том, чтобы листовки раздали и расклеили по городу?
— Можете.
— Хорошо. Тогда беги. У меня голова разболелась.
Дэвид кивнул:
— Преподобный, может, уже достаточно виски?
— Это мне решать. Проваливай, или мне самому тебя выставить?
— Слушаюсь, сэр.
— Да, постой, еще одно. Пока мы будем за городом, где я дам тебе урок, мне нужно помочь срезать несколько кольев для палатки. — Преподобный встал на ноги. — Вот тебе деньги нанять у отца повозку. Скажешь, я подрядил тебя на работу. Он будет доволен. Приятно узнать, что тебе придется горбатиться. — Посмотрим, — сказал Дэвид. — Срезать колья, поставить палатку, раздать листовки и нанять повозку. Может, Преподобный, за вас и проповедь прочесть?
— Очень смешно. Прямо Эдди Фой. Ладно, ступай.
Дэвид вышел.
Преподобный закрыл дверь, снова присел на кровать и взял бутыль. Он почти поднес бутыль к губам, когда вспомнил слова Дэвида: «Вы с виду такой — особый. Словно и вправду правая рука Господа…»
— Будь я проклят, — сказал он и встал.
Не выпуская бутыль, он шагнул к окну и выглянул наружу. Дэвид переходил улицу, поодаль было еще несколько пешеходов.
Он обернулся к зеркалу. Отражение в нем не порадовало. Развернувшись, он вылил на улицу остатки виски, рукояткой револьвера разбил бутылку и бросил осколки в мусорную корзину.
Еще раз рассмотрел себя в зеркале. С виду мало изменилось, но внутри решил — больше ни капли виски. Он откликнулся на призыв свыше и станет таким, как назвал его Дэвид, — «правой рукой Господа».
Внезапно Преподобный хватил кулаком в зеркало и расколол его, разрезав себе костяшки. Все это он не раз говорил себе и прежде.
