Занимаясь тяжелой работой, она обнаружила, что в процессе очень хорошо думается. И с каждым днем, с каждым приведенным в порядок уголком этого дома Силь понимала: она все сделала правильно.
Воспоминания о смерти Элджа приглушились нескончаемыми мелкими заботами, а вот рассуждения о деле, что вел Крис, приносили облегчение. Во время того, как она перебирала книги, Силь наткнулась на книгу о степняках и их ритуалах. Не став скрывать того, что она владеет грамотой, Сиэлла знаками попросила у Аннет, с которой часто оставалась в доме один на один, разрешения почитать ее.
И получила это разрешение.
Конечно, Силь до сих пор была уверена, что Тузом является Нейтан, но, то ли возомнив себя настоящим детективом, то ли оттого, что ее разум стал более чист, она решила проработать и эту версию. Вдруг все эти убийства совершил именно степняк?
Похожего ритуала в книге Силь не нашла, но вот описание печени, как символа, – обнаружила. В двух разных ритуалах. В двух разных значениях. В одном ритуале печень символизировала благородство, а во втором – подлость. Силь не сомневалась, что Туз-убийца не зря выбрал именно печень. Ведь что-то он пытается этим сказать. Да и пальцы. Что значат отрубленные пальцы? И почему на разных руках?
За первые две недели, что Силь провела в доме Криса Винтспира, Туз убил только один раз. И подкинул в карман своей жертвы, довольно-таки обеспеченного держателя ювелирной лавки, туза треф.
Цикл начался заново.
А спустя две недели, когда Омиршу уже начали заметать красные пески, а ветер за окном завывал, напоминая о скорой зиме, Сиэлла впервые решилась выйти за порог. Крис выплатил ей часть жалованья, и Силь захотела купить газету. В гостиной дома обсуждались только три вещи: расследование Криса и Эрика, пока что зашедшее в тупик, работа благотворительной организации, секретарем которой трудилась Тина, и плохое самочувствие Аннет. Женщина действительно угасала на глазах. А лекари лишь разводили руками.
Силь же хотелось новостей. Она не решалась покинуть дом Винтспиров надолго, да и отходить далеко боялась. Однако теперь, когда у нее на руках было немного денег, она могла позволить себе покупать газету каждый день. И знать, что происходит снаружи, вне этого маленького мирка, в который она попала.
Накинув плащ (для нынешней погоды он не подходил, но Силь не собиралась покидать пределы площади Отражений), она вышла на крыльцо.
Омирша стонала. Плакала и жаловалась этому миру, как же она не хочет, чтобы наступала зима. Ветер ударил в лицо горстью степной пыли и песка, и Силь пожалела, что у нее нет шляпы. В это время года шляпы в Омирше носили все, и мужчины и женщины, скрывая лицо от назойливых даров степи.
