Амин, мобилизовав своих сторонников, по существу совершил государственный переворот. Тараки был арестован и 15 сентября 1979 года смещен со всех занимаемых постов. Амин стал неограниченным диктатором Афганистана[301].
Несмотря на то, что в Кремле действия Амина вызывали крайнее неприятие, тем не менее, за подписью Л. И. Брежнева и А. Н. Косыгина 17 сентября 1979 года в Кабул была отправлена поздравительная телеграмма, в которой говорилось: «Примите поздравления в связи с избранием Вас Генеральным секретарем ЦК НДПА, Председателем Революционного совета и Премьер-министром Демократической Республики Афганистан…»[302].
8 октября Тараки по указанию Амина был задушен. Известие о его гибели в Москве было встречено с сожалением. Громыко вспоминает: «Дополнительную остроту обстановки придавало убийство генерального секретаря ЦК НДПА Н. М. Тараки… Этот кровавый акт произвел потрясающее впечатление на все советское руководство. Л. И. Брежнев особенно тяжело переживал его гибель»[303]. Позднее, в 1980 году, во время встречи с президентом Франции Жискар д’Эстеном, Брежнев говорил ему: «Президент Тараки был моим другом. Он приезжал ко мне в сентябре. После его возвращения Амин его убил. Это настоящая провокация. Этого я ему не мог простить»[304].
После убийства Тараки Амин стремился доказать свою лояльность Москве[305]. Но в Москву после захвата власти он не приглашался. Отныне Амин рассматривался в Кремле не как товарищ, а как коварный, на все способный преступник. Убийство Тараки спровоцировало психологический перелом, который в конечном итоге привел к принятию решения о вводе войск. А. С. Черняев отмечает, что «Александров (Александров-Агентов А. М. — М. П.) на другой день после убийства Тараки сказал Брутенцу, что надо вводить войска»[306]. Но это было не единственное обстоятельство, способствовавшее изменению настроений в Кремле[307].
Захватив власть, Амин обрушил репрессии против сторонников Тараки. С момента захвата власти и до ввода советских войск были уничтожены без суда и следствия более 600 членов НДПА, военнослужащих и других лиц, заподозренных в антиаминовских настроениях[308].
Однако по внешним признакам отношения между советским и афганским руководством были вполне нормальными. Но в реальности они стали куда более сложными. Советскому послу А. М. Пузанову были даны указания «использовать контакты с X. Амином для дальнейшего выявления его политического лица и намерений»
