Тем не менее юный Нарбондо на протяжении нескольких лет доступ к ним имел. Джон Мейсон разнес себя на куски, взорвав пыль в зернохранилище. Он намеревался спроецировать духа, пребывающего в мире живых, на висящее облако пыли непосредственно перед ее взрывом. Одному Богу известно, удалось ли ему открыть врата в преисподнюю. Однако я уверена, что в некромантии мой муж разбирался куда больше Джона Мейсона. Знания его были весьма обширны, профессор, — знания мистические и зловещие, если вас не смущает само употребление этого слова в таком контексте. И в определенных кругах его очень боялись. Нарбондо же страха перед ним не испытывал совершенно, даже в детстве, и, более того, использовал его в своих целях, как муж использовал других. И я нисколько не сомневаюсь, что Айлсфордский череп, как его именовал мой муж, для Нарбондо не относится к разряду простых человеческих останков. Он ни на секунду не воспринимал его как часть моего покойного сына. Людей и вещи он рассматривает исключительно с позиции полезности для себя.
— Вы опасаетесь, что Нарбондо с помощью черепа Эдварда попытается сделать то же, что и Джон Мейсон? — спросил Сент-Ив. — Открыть эти мифические врата?
— Именно, сэр. Вот только, боюсь, он хочет не просто открыть врата, но и оставить их открытыми.
— Хм, не совсем вас понимаю.
Кракен подергал подбородок и, выпучив глаза, затараторил:
— Она имеет в виду, сэр, что если у него получится, начнется сущая вакханалия, хождение туда-сюда. Запросто можно будет прямиком с Пиккадилли проникнуть в преисподнюю и вернуться оттуда с ведерком серы да опаленными волосами. Ну и, понятное дело, препятствий не будет и для тамошних обитателей, мертвецов или живых, какие уж там водятся.
— Зачем же кому бы то ни было устраивать подобное? — удивился Лэнгдон.
— Нарисованная Биллом перспектива, пожалуй, чересчур красочна, — отозвалась Матушка Ласвелл, — однако ответ на ваш вопрос имеется. Возможно, дело тут в нездоровом любопытстве, в возможности попасть туда, куда прежде не ступала нога живого человека. Как мне представляется, одержимую злом личность подобное непотребство привлекает само по себе. Или же в своем нарциссизме она воображает себя эдаким современным Вергилием, проводником в страну мертвых. Природа врат нам неведома, профессор, так же как и сами пространства за ними. Невозможно даже сказать, ведут эти врата в какое-то реальное место на земле или же в мир духов. Вполне может так статься, что и туда, и туда. Впрочем, все это несущественно. Нас пугает сама попытка — с сопутствующим взрывом и гибелью людей, возможно, даже массовой гибелью.
