Но удача отвернулась от меня. Мой муж вдруг пришел в себя и поднялся на ноги. Как мне показалось, поначалу он даже не знал, что предпринять в первую очередь — убить меня либо броситься тушить пожар, поскольку к тому времени уже занялись занавески. А потом огонь переметнулся на старые деревянные панели, и из-за дыма нам пришлось выбежать наружу. Муж лишь тогда и заметил, что череп со стола исчез, вот только ему уже было не до расспросов, потому что в нашу сторону неслась толпа деревенских жителей, и некоторые с оружием в руках. И среди них был и мой порочный сын. В те дни в Айлсфорде еще существовала должность сельского стражника, и Нарбондо явился к нему и донес, что его отчим — вивисектор, да к тому же убийца его брата Эдварда. Мое присутствие возле лаборатории его заметно удивило, а уж пожар и вовсе поверг в ужас. Правда, я-то знала, о чем он жалел, и была только рада лишить его этого и увидеть отчаяние на его лице. Он дал отчиму возможность завершить свою мерзкую работу, а потом предал его, намереваясь завладеть черепом. И вот теперь он не достался ни одному из них.
Моего мужа уволокли прочь, и найденного под обугленным полом лаборатории оказалось вполне достаточно, чтобы вздернуть его. Вдобавок на суде Мэри Истман присягнула — несомненно, по наущению Нарбондо и к своему нескончаемому стыду, — что видела своими глазами, как мой муж убил Эдварда, так что его судьба была предрешена дважды. Меня же ни в чем не обвинили. Для местных я давно превратилась в объект жалости, и когда все узнали, что мне удалось оглушить собственного мужа и поджечь лабораторию, я и вовсе стала едва ли не героиней.
Вскоре после этих событий Нарбондо исчез из Айлсфорда, и больше сюда не возвращался. Здесь его ничто не интересовало, а для нечестивых деяний сцена требовалась пошире. Я знаю, он искал череп среди руин лаборатории, поскольку там обнаружили несколько других черепов разной степени отделки и обугливания. Теперь-то я думаю, что Нарбондо все же подозревал меня в утаивании этой вещи, хотя никогда и не обвинял меня в этом. Возможно, опасался, что Мэри Истман все-таки выступит против него, если мне будет причинен какой-то вред. Тем не менее он нашел тетрадку моего мужа и похитил ее, хотя к тому времени я перечитала записи по нескольку раз и узнала тайну черепа Эдварда. Конечно же, я подобрала его там, где он упал, у речки. Вскоре в запертом сарае обнаружили останки моего сына, и я похоронила их на кладбище, а череп все эти тридцать лет находился у меня. Я великое множество раз общалась с духом Эдварда, профессор.
