Возможно, проблема существенно упростится, размышлял далее Сент-Ив, если он доверится Финну. Паренька убедить в чем-либо вообще несложно, хотя порой это Лэнгдона настораживало. Однако, в отличие от Элис, уговаривать парнишку не придется — он сам поймет всю пользу от слона. И если затем повернуть дело так, будто идея изначально принадлежала мальчишке…
Перед Сент-Ивом высилась громада амбара. Близился вечер, солнце висело над самым горизонтом, и лучи его падали прямо в проем открытых ворот. Перво-наперво придется его расшить, поскольку дирижабль доставят задолго до того, как он переделает крышу и раздобудет подходящего слона. Завтра, если у Элис не возникнет возражений, он наймет рабочих. Внутри, за исключением освещенного солнцем участка возле самих ворот, было довольно темно. Справа маячил стог сена, а слева стояли повозка и двуконный экипаж. Жить на широкую ногу они начали недавно, исключительно благодаря тетушке Агате — вот уж действительно щедрая душа, коли в своем весьма объемистом завещании озаботилась благосостоянием нескольких племянников и племянниц. Кстати, своей страстью к рыбалке Элис обязана как раз старой леди, претендовавшей на родство с Исааком Уолтоном[11] и исколесившей всю Шотландию и Ирландию, зачастую в одиночку, с целью значительно уменьшить в тамошних речках поголовье лосося и форели.
Вдруг Лэнгдон замер и сощурился на густые тени подле самой стены, напряженно вслушиваясь в вечернюю тишину. Мгновение назад там явственно что-то шевельнулось. Быть может, овца-отступница самовольно вернулась домой? Какое-то время в темноте совсем ничего не различалось, но затем замерцал слабый свет, словно в амбаре появился заблудший светлячок или ведьмин огонек. В следующий миг он, угасая, образовал что-то вроде гало, формой смахивавшее на силуэт человека, которое быстро растворилось во мраке. Потом все повторилось, но свет стал гораздо ярче, а несомненно антропоморфный образ — резче, глубже и явственнее. Его окружало тусклое, но устойчивое сияние. Вытянув шею, Сент-Ив осторожно шагнул вперед. Волосы у него на затылке встали дыбом. В гости к Сент-Ивам пожаловал очень странный неизвестный мальчик — в этом теперь не возникало никаких сомнений. Он сидел на бочонке с уксусом, подавшись вперед, был отчетливо различим и казался вполне вещественным.
Вид мальчика, окруженного аурой призрачного света, совершенно огорошил Сент-Ива. Объяснить подобное зрелище он мог либо проблемами со зрением, либо неким внезапным помешательством. Паренек — точно не Финн Конрад, однако примерно его возраста — держал в руке прутик. Чуть наклонившись вперед, он что-то рисовал на земляном полу амбара. Или прокладывал канавку? Затем Лэнгдон потрясенно осознал, что смотрит сквозь фигуру загадочного гостя. За мальчиком проступала дощатая стена, а под его ногами и попой — бочонок.
