Еще, наверное, Ромм представлял собой редчайший тип режиссера-актера, режиссера, способного к беспрерывному внутреннему перевоплощению. Ромм менялся в единении со временем, в которое работал: никогда не халтурил, не изменял себе, но преображался. К последним своим работам пришел с ясной головой, открытым сердцем, во всеоружии мастерства. И в этих последних работах тоже преобразился, тоже выразил время, и, как видно, время это все-таки было не из худших, если могло породить такую могучую картину, как «Обыкновенный фашизм».
Байка первая
Молодой режиссер W и молодой сценарист S, а также и Ю. Я. Райзман (ему тогда было лет под восемьдесят) стоят втроем на главной мосфильмовской площади, молчат, ждут машину, каждый думает о своем. И вдруг Райзман, глядя куда-то за горизонт, задумчиво произносит:
— Мальчики! Никогда в жизни не носите эти так называемые плавки.
Мэтр поднимает руку, артистично шевелит в воздухе длинными музыкальными пальцами:
— Яички должны быть свободными…
Байка вторая
Ю. Я. Райзман спрашивает у молодого режиссера X (разговор происходит после окончания его первой большой кинематографической работы):
— В вашей картине снималась чудесная артистка U. Я надеюсь, у вас сложились какие-то отношения?..
Фотот — Юлий Яковлевич Райзман
Вы знаете, были такие трудности, так тяжело шла картина, с таким напряжением…
— Понимаю. Но у вас же снималась и другая актриса, прелестное существо, она произвела на меня очень хорошее впечатление. Может быть, у вас хоть с ней как-нибудь, что-нибудь сложилось?..
— Да нет. Знаете, так тяжело шла картина, столько производственных сложностей…
— А-а-а… Но у вас там же свою первую роль сыграла совершенно очаровательная дебютантка, прелестнейшее лицо. А с ней у вас что?..
— Знаете, столько производственных трудностей, так тяжело все давалось…
Райзман поворачивается к стоящему рядом аксакалу, великолепному писателю и кинодраматургу Евгению Иосифовичу Габриловичу, своему старому соратнику, коллеге, другу:
— Женя, согласитесь, в конце концов, то, что он нам тут рассказывает, это по крайней мере просто непрофессионально!..
Байка третья
Драматург Гребнев рассказал Райзману, что прочел в журнале воспоминания Окуневской, где она честит всех подряд.
— Толенька, а меня она там не упоминает?
— Нет. Но стольких она там раздевает с ног до головы! Караганова превратила вообще черт знает во что…
— Толенька, вы точно помните, что меня она там не упоминает?
