Товарищи офицеры | страница 47
Но поход отменили. Для Климова это значило: отменили последнюю надежду на подвиг.
Где-то за казармой сигналист протрубил отбой тревоги и тут же, не переводя дыхания, весело сыграл на завтрак.
В районе и области начиналась посевная, и военную махину решили не выпускать — из опасения за распаханные поля…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В воскресенье, последнее перед Первомаем, два взвода линейной роты отправились на большак сажать вдоль обочин трехлетние липки. Ушли с песней, взяв «на плечо» лопаты с новенькими белыми черенками.
Капитан Ермаков, один оставшийся на плацу, посмотрел вслед уходившим взводам и усмехнулся, вспомнил: это старшина Грачев, чтоб не износить табельного инструмента, приготовил для посадок особые лопаты. «Они с белыми ручками, будто сестрицы из медсанбата, — сказал старшина. — Полагаю, с этаким персоналом любому деревцу привлекательней начинать дальнейшее прохождение службы». А потом прибавил: «И погодка нынче для лесоводства подходящая, посредственная, или то есть вполне удовлетворительная. В аккурат, как инспекторская оценка нашей роты и батальона!»
Ермаков так и не смог понять: издевается или простосердечно балагурит старый солдат. Старшина прибегал к витиеватому слогу и народным словечкам лишь для шутки или скрытой издевки. Знал он многие говоры и, как утверждали, три языка: русский, украинский и — «родной старшинский». По крайней мере, все новобранцы понимали старшину с первого слова…
«Посредственная погодка!» — вспомнил капитан и невесело усмехнулся. Низкая пелена неба почти не отличалась по цвету от серого кирпича казарменных корпусов.
…Внутри казармы — пусто и холодно. Простыни и подушки белели свежо, по-зимнему, словно январский снег. Одинокий дневальный, замечтавшийся на скучном своем посту, поспешно вскочил с табуретки и неловко отдал честь, завидя в дверях командира роты.
Капитан не остановился, не сделал выговора, а только на мгновение сдвинул белесые брови и прошел молча в глубину казармы — в ротную канцелярию.
Два солдата, без лишнего шума, чтоб не привлечь ненужного внимания, вынимавшие из окон зимние рамы, удивленно переглянулись.
— Что с ним? — кивнув вслед капитану, спросил один из них. — Серьезный — смотреть не хочет!
— Экая редкость: на тебя смотреть! — отозвался другой.
— А может, дома у него что? — Дюжий, с добродушным румяным лицом солдат Никитенко был явно озабочен загадочной хмуростью ротного командира. Он поскреб толстыми пальцами круглый подбородок, обвел рассеянным взглядом аккуратно заправленные койки и только после этого стал снова не спеша отковыривать со стекол засохшую замазку.
