И наконец, момент истины.
— ХЬЯЛДУР, ВСТАВАЙ! — истошно завопила, и в тот же момент ударила мокрыми, холодными ладонями ему по лбу.
От резкого и неожиданного ощущения прохлады и громких звуков лекарь с силой втянул воздух носом. Листочки исчезли в глубине его дыхательных путей, и Хьялдур стал громко, отчаянно кашлять, пытаясь выплюнуть их. А я что? Я была довольна проделанной работой и злобно потирала ручки, глядя на то, как корчится на четвереньках умнейший человек деревни, которого довела маленькая девочка.
— Ты проснулся! — воскликнула с наигранной радостью, хлопая в ладоши, когда друид наконец откашлял два смятых, покрытых слизью зеленых комка.
— Чудовище маленькое! — закричал он, вскакивая на ноги и со злобой глядя мне в глаза.
— Ага! — с довольной улыбкой протянула. — Ну как, я буду учиться у тебя?
Хьялдур сперва сдавленно, а затем и во весь голос засмеялся. Друид признал свое поражение, но сделал это без капли сожаления. Я все еще была для него одной большой загадкой, которую он стремился разгадать. А мне лишь хотела узнать то, что знает он.
Так началась моя дружба с шаманом по имени Хьялдур.
Глава 5: Легенда о первом лете
Все шло своим чередом. Ранним утром, когда еще даже не пели утренние пташки, а солнце только начинало вставать на востоке, моя мама просыпалась, чтобы приготовить завтрак мне и папе. Мы кушали все вместе, одной маленькой, но дружной семьей. Я с удовольствием и энтузиазмом рассказывала родителям про общение с Хьялдуром, а когда они отвлекались или слишком сильно мной умилялись, то и дело стаскивала кусочек мяса с тарелки папы. Мне-то мясо вроде как не положено, вот и давлюсь кашей, но чего-то вкусного все же хочется. Даже скучаю в какой-то мере по маминому молоку, потому что оно было довольно приятным на вкус. Хотя за прошедший год оно уже успело порядком мне надоесть.
В таком неспешном темпе проходило мое второе лето в этом мире и в отличие от себя прежней теперь я могла ходить, смотреть и ощущать этот край — словом, исследовать мир за пределами уютной, но тесной комнаты. Ощущение сдавленности, спертости росло во мне каждый день, который я проводила дома или у Хьялдура. Мне хотелось отправиться хоть куда-нибудь, хотя бы в гущу леса, лишь бы увидеть что-то, чего я еще не видела. И наконец, чаша терпения была переполнена.
— Хьялдур, а почему ты сидишь дома и не собираешь травы?
Я сидела в его хижине, болтая ногами в воздухе, на маленьком стуле, который на мой день рождения мне сделал местный умелец. Он был и вправду крохотным, но даже так я не доставала ногами до пола.
