На прошлом дне рождения тоже было много людей. Год назад, когда я появилась на свет, уже тогда начала забывать о дне смерти в теле мужчины. Но теперь почему-то задумалась об этом. В последний раз вспоминала ощущения, накатывающие от близкого конца, зимой, во время голода.
Из транса и размышлений о грустном меня вывел громкий голос отца. Он встал со стула и поднял в воздух огромную по моим меркам деревянную кружку, явно наполненную чем-то горячительным, и в отличие от других коротко и весело прокричал:
— Ты — наше солнце, наш прекрасный цветок и умный вороненок! С днем рождения, доченька!
— Ха! Это ты хорошо выдал, Борт! — весело усмехнулся друид.
Отец выполнил обещание, и уже на следующий день мы вместе пришли в хижину Шамана недалеко от деревни. По законам жанра, жил он отдельно от всех — на опушке леса гигантских деревьев.
— Хьялдур, будь это шуткой, я бы смеялся громче твоего, и ты это знаешь, — с серьезным лицом ответил папа, скрестив руки на груди.
Друид помрачнел и стал переводить взгляд с отца на меня и обратно.
— Но как это может не быть шуткой, Борт? Я не сиделка. Да, люблю и уважаю твою дочь за ее дар, но у меня ведь куча дел помимо ухаживания за ребенком. Разве Хельга не должна следить за ней?
Папа уже собирался было ответить, как я широкими шагами вышла вперед и деловито подняла руку вверх.
— Подожди, папа! Я буду говорить! — сказала максимально серьезно. Тем не менее Хьялдур тепло улыбнулся, но могу его понять. — Хьялдур, извини что говорила плохое слово.
Друид рассмеялся и присел на корточки возле меня. Положив руку на макушку, он хотел было сказать что-то вроде “я не держу на тебя зла”, но приложила ладонь к его губам, скрытым за колючей бородой. Пусть помолчит, сейчас говорю я.
— Но папа не шутит. И я не шучу. Хочу смотреть, как ты делаешь разное, и чтобы ты рассказывал про траву и про остальное.
— Ты хочешь учиться травничеству? — удивленно переспросил он, отчего его борода стала щекотать мою маленькую ладонь.
— Я маленькая, но умею много всего! Могу говорить и слушать, могу сама кушать и ходить в туалет. Не буду мешать твоим делам.
Друид нахмурился и встал во весь рост. Было видно, что он сомневается в своем решении, и внутри него борются страх и интерес. Пока что ни одно из этих чувств не могло победить. Хьялдур стал расхаживать по небольшой лачуге, размышляя о том, как ему поступить.
— Значит, ты хочешь учиться делу друида? Не играть в куклы с другими детьми, не петь?
