Разумеется, положение де Люиня должно было еще более укрепиться за счет брака, соответствующего человеку столь высокого положения. По замыслу короля, его супругой должна была стать не более и не менее как сводная сестра короля, дочь Генриха IV и Габриэль д’Эстре, Катрин-Анриэтта де Вандом. Но мадмуазель де Вандом слишком ценила королевскую кровь в своих жилах, чтобы стать женой человека со столь невыразительным генеалогическим древом. Она категорически отказалась, тем более что среди старых феодальных семейств Франции не умолкал приглушенный недовольный ропот по поводу слишком быстрого возвышения заурядного сокольничего.
Тогда король и де Люинь обратили внимание на одну из самых красивых девиц двора, Мари де Монбазон. Отец без промедления дал согласие — еще бы, выдать дочь за фаворита короля было несказанной удачей! Мысли Мари по этому поводу остались неизвестны, вполне возможно, они целиком соответствовали девизу барышень того времени — лишь бы получить статус замужней дамы, а уж об остальном я позабочусь сама! Вполне возможно, что она ничего не имела против суженого — весьма привлекательного блондина, прекрасно выглядевшего для своих сорока лет. Сказались, видимо, длительное пребывание на свежем воздухе и регулярная физическая активность во время охот короля.
11 сентября состоялась помолвка в Лувре, в покоях королевы Анны Австрийской, в присутствии короля и нескольких вельмож. Был подписан брачный контракт — Эркюль де Роган обязался дать за своей дочерью пятьдесят тысяч ливров наличными накануне венчания, сто тысяч через год, все остальное через два года, не считая процентов на неуплаченные суммы и две тысячи годового дохода с имущества матери и бабки новобрачной. Все эти обязательства не стоили той бумаги, на которой были изложены, ибо Эркюль, пребывавший в долгу, как в шелку, был просто не в состоянии исполнить их. Жениху это было прекрасно известно, но он и в мыслях не держал выказать хоть какое-то неудовольствие по этому поводу, поскольку обычай платить долги относился к числу мещанских добродетелей. Дворянам был присущ широкий взгляд на подобные вещи. Посему контракт был подписан всеми присутствующими — подпись королевской четы — величайшая честь! — и архиепископ Тура Бернар д’Эшо благословил обрученных. Трудно сказать, какое впечатление прелестная барышня произвела тогда на столь важное духовное лицо. Историки обычно упоминают, что двадцать лет спустя Мари вертела им, как хотела.
