В 1533 году четырнадцатилетняя сиротка из дома герцогов тосканских Катарина Медичи вышла замуж за французского принца, будущего короля Генриха II. Устроивший с чисто политическими целями этот брак ее родственник, папа римский Клемент VII, подарил девице на свадьбу шесть ниток великолепного жемчуга и 25 грушевидных жемчужин «величиной с мускатный орех». Как утверждали современники, в день бракосочетания невеста блистала «самыми крупными и замечательными жемчугами, которые когда-либо видели». Тридцать лет Катарина щеголяла папскими жемчугами, пока ее сын не женился на шестнадцатилетней наследнице шотландского престола Марии Стюарт. Французская королева не любила Марию, но она была богатой невестой с приданым в виде королевства Шотландии и туманных надежд на трон Англии. Через год Мария овдовела и уехала на родину, увозя подарок свекрови с собой. После казни претендентки на ее престол Елизавета потребовала немедленно доставить жемчуга в Лондон, правда, уплатив за них сыну Марии, королю Иакову VI, крупную сумму. Королеву по приказу Катарины Медичи пытался опередить французский посол, но опоздал. После смерти Елизаветы Шотландия и Англия объединились в единое государство во главе с королем Иаковом. Его супруга Анна Датская очень любила драгоценности и сильно обескровила казну тратами на них. Тем не менее, выдавая свою дочь Елизавету за короля Фредерика V Богемского, царственные родители отдали жемчуга Катарины Медичи за ней в приданое.
Далее начались странствования жемчугов с континента в Англию и обратно. Одно время они даже стали предметом длительной семейной свары, тянувшейся чуть ли не два века между Виндзорской династией и их немецкими родственниками, герцогами Ганноверскими. Современные ювелиры полагают, что грушевидные и круглые жемчужины давно были использованы при изготовлении различных украшений английской королевы (три грушевидные подвески есть даже на короне Великобритании), несколько штук круглых зерен вошли в ожерелье из двух ниток, в котором часто появляется королева Елизавета II.
Кстати, именно ко времени правления Елизаветы I относится любопытное событие, несколько напоминающее историю египетской царицы Клеопатры. Та на спор поклялась устроить самый дорогой пир и с этой целью не пожалела растворить в кубке с вином драгоценную жемчужину. Спустя пятнадцать веков ее подвиг практически повторил финансист королевы Бесс, сэр Томас Гришем. Как и многие из птенцов елизаветинского гнезда, он был совершенно беспринципным деятелем, не брезгавшим любыми сомнительными приемами для пополнения как государственной казны, так и собственного кармана. Надо сказать, Елизавета высоко ценила его труды, произвела в рыцари и даже несколько раз почтила его дом своим посещением. Гришем, часто навещавший Антверпен по причине своих темных делишек, купил там необыкновенной красоты жемчужину, оцененную в 15 тысяч фунтов (для получения современного эквивалента надо умножить эту цифру на 70). В то время самым непримиримым врагом Англии была Испания. Как-то испанский посол закатил роскошный пир в честь короля Филиппа. Сэр Гришем поклялся посрамить надменного испанца. Он также устроил торжественный обед, на котором растер редкостную жемчужину в порошок, высыпал его в кубок и выпил вино за здоровье королевы. Победа осталась за ним.
