После того трагического несчастного случая Фиона лишь однажды видела Зои – в торговом центре рядом с их домом. Зои сидела в фуд-корте с матерью, пытаясь одной рукой справиться с тарелкой спагетти из фаст-фуда. Другая рука – левая, когда-то перебиравшая струны виолончели, – лежала у нее на коленях, обернутая толстым уродливым слоем бинтов. Фионе пришлось быстро отвернуться, от чувства вины у нее закружилась голова.
Если бы Лана разбила виолончель Зои. Инструмент можно было бы заменить. Но то, что она сделала вместо этого – повредила резак для бумаги в кабинете рисования, так что Зои осталась без пальцев, и никто, никто не знал, что это ее рук дело, – выглядело злобным, немыслимым вандализмом. Фионы не было в классе, когда это случилось, но слух быстро распространился по школе, и пламя ужаса, отвращения и стыда пронзило Фиону, сжигая ее изнутри, словно вирус. Лана оказалась не просто дрянной девчонкой. Она была чудовищем.
И Фиона подала ей эту идею.
Безрадостное выражение лица Зои в фуд-корте надолго застряло в сознании Фионы, набирая силу и разрушая разум. Она знала, что если ничего не предпримет, никогда себе не простит. А потом подвернулся идеальный случай: вечеринка по случаю окончания школы в доме богатого одноклассника на берегу океана. Пригласили всех – и лидеров, и изгоев. Весь вечер Фиона ждала подходящего момента, наблюдая за Ланой издалека. Она заметила, что Лана то и дело пробирается тайком на крышу дома, что было формально запрещено. Обычно ее сопровождали подруги, но ближе к ночи Лана поднялась наверх одна.
И Фиона последовала за ней.
Ярость потрескивала у нее внутри, разгораясь адским огнем, и казалось, что снопы искр вот-вот сорвутся с ее пальцев. Но Лану это даже забавляло, что еще больше разъярило Фиону.
– Ты играешь с человеческими жизнями, – проревела Фиона. – Тебе нужно остановиться.
– И что ты собираешься с этим делать? – поддразнила Лана. – Ничего.
Фиона и не подозревала, как близко к краю крыши они стояли. Ей было невдомек, что здесь был очень низкий бортик, что позволяло любоваться захватывающим видом океана, но, вероятно, не обеспечивало должной безопасности. Все, что произошло потом, ухнуло в бездну памяти, где образовался провал – она помнила лишь, как кричала на Лану, как та смеялась, и как накатил страх. И еще запомнилось, как Лана, пятясь назад, перевалилась через ограждение. Фиона в ужасе бросилась к ней, когда она потеряла равновесие и внезапно исчезла. Фиона перегнулась через бортик и посмотрела вниз, на темные острые камни, торчащие из земли. Все, что она смогла разглядеть – это прядь светлых волос Ланы и край ее ярко-розового платья. Все произошло так быстро. И бесповоротно.
