Что до прочих пяти кадетов «жандармского» отделения, то должен признать, знал я их пока только в лицо, выяснить же имена с фамилиями как-то не озаботился.
«Непростительное упущение, сударь!» — не преминул с укором заметить мне на эту мысль Фу.
«Согласен», — не стал спорить я.
«Значит, будем спешно исправлять! Как вам повезло, что у вас имеется верный и информированный дух! — бойко затараторил фамильяр. — Итак, рядом с господином Худощекиным — который, кстати, в некотором смысле мой тезка, Василием его звать — так вот, рядом с ним — Павел Самойлов, потомственный дворянин, родом из Тверской губернии. На третьей с конца парте — Востряков Александр и Вастрякова Александра. Да, именно так. Многие принимают их за брата и сестру, но они даже не совсем однофамильцы — у юноши родовое имя пишется через „онъ“, а у девицы — через „азъ“. Оба коренные москвичи. Ну и перед ними — молодой курляндский барон Вильгельм фон Функ и Аглая Бажанова, потомственная дворянка из Казани».
«Благодарю за ценную информацию, — хмыкнул я. — Еще бы запомнить, кто тут у нас через „азъ“, а кто вовсе через „херъ“»…
«Через „херъ“ — Худощекин. И буква сия поименована вовсе не в честь того, о чем вы изволили подумать, сударь».
«А в честь чего?» — искренне удивился я.
«Версий бытует несколько, сударь. Наиболее правдоподобной мне видится происхождение сего наименования от эллинкого „хэри“[2] — „рука“».
«Ну, в глаголице буква эта внешне похожа как раз не на руку»[3], — с усмешкой заметил я.
«Ну, мало ли что на что похоже, а что нет… Вы вон, тоже не похожи на чухонца, сударь!»
«Так я и не чухонец!»
«А по документам — чухонец!»
«Ну…» — я, разумеется, собирался что-то на это ответить, но наша с Фу беседа внезапно была прервана резкой командой:
— Встать! Смирно! Офицер в классе!
Класс подорвался из-за парт. Уже вскочив на ноги вместе со всеми, я сообразил, что голос, отдавший команду, принадлежал Воронцовой, и успел заподозрить, что это Милана решила так над нами пошутить — с нее станется! — но в этот момент в аудиторию и в самом деле вошел преподаватель. Был это мужчина лет сорока, невысокий, лысоватый, одетый в зеленый мундир с серебряными эполетами.
— Вольно. Прошу садиться, — небрежно махнул нам рукой офицер и направился к учительскому столу.
Мы с готовностью расселись по местам, а вот сам он предпочел остаться стоять, слегка нагнувшись вперед и уперевшись кулаками в столешницу.
— Разрешите представиться: майор Артемьев, на занятиях можете обращаться ко мне по имени и отчеству — Алексей Михайлович, — с расстановкой проговорил он, дождавшись тишины. — Как вы, наверное, уже догадались, я буду вести у вас артефакторику. Полагаю, с утра вы услышали достаточно поздравлений с началом нового учебного года, так что давайте не будем впустую повторяться, а сразу перейдем к делу. Сперва — ваши учебники…
